Я так устала, что уже не думала куда иду, ощущая ветерок на лице и вслушиваясь в уханье совы, вяло отмахиваясь от комаров, отрешенно брела за Ыжиком.
— Это ужас! — Протискиваясь между корявыми ветками акации, с сухими и длинными шипами, простонал Ыжик, я сама пожертвовала солидным клоком волос, так что поддержала его тяжелым вздохом. Он оглянулась через плечо, явно собираясь улыбнуться, но услышав это, чуть не задохнулась от его слов.
— Я задумывал свой медовый месяц несколько иначе…
Мысль о медовом месяце применительно к нашему «браку» была до глупости нелепой, и вызывала улыбку, но, тем не менее, на сердце стало теплее, и шагалось по ночным зарослям чуть полегче.
Когда мы добрели до домика, словно поглощенного темнотой, лис сказал:
— Юль, минуту, я включу генератор. ГОЭЛРО сюда не дошагало…[3]
Я кивнула, хоть полчаса, но лишь бы был свет.
Через очень короткое время, перед дверью зажегся фонарь, осветив перед дверью ровный круг заросшего травой двора.
Обходя бодрой походкой деревянную стену старого замшелого дома, появился, довольный собой и миром, Ыжик:
— Милости прошу! — сказал он с мрачной усмешкой, толкая легонькую деревянную калитку с жутким скрипом, тем самым приглашая войти во двор. — Входите, гостьи дорогие.
Я оглянулась, оказывается, Катерина, о которой я почти совсем забыла, следовала за мной. Шарфик был повязан вокруг её шеи так же элегантно, как и в кабинете Ыжика. Фисташковый костюм по-прежнему выглядел на ней как с иголочки.
Завидую, дается же такое умение некоторым! Мне чтобы так выглядеть, надо постоянно находиться в состоянии самоконтроля с функцией «ни сесть, ни расслабиться», иначе села-встала — юбка вся в морщинах. А здесь все словно она только что из салона…
— Дамы, в доме сыро, заброшено и пахнет плесенью, так что перекусим здесь. У меня целых две консервы… Что будете? Рыбу в масле или рыбу с маслом?
Я устало улыбнулась этому намеку на шутку, оглядывая двор в поисках удобного сиденья, а Катя возмутилась:
— Они же одинаковые! — кажется, у нее еще есть силы злиться. Я же не только злиться, но уже и есть не хотела. Потом в надежде воззрившись на Ыжика — на чем сидеть я так и не обнаружила, весело уточнила:
— А что на второе? Чай с водой? Или вода с чаем? Я бы с удовольствием… — улыбнулась я, на самом деле, от чашки горячего сладкого чая, я бы сейчас ни за что на свете не отказалась.
Ыжик уже откуда-то приволок корявое бревно и жестом пригласил садиться.
— Такое пойдет? — отстраненно спросил лис.
— Думаю… да. — Я неловко шлепнулась на бревно, пытаясь удобно устроиться на столь жестком сиденье. Катя осталась стоять, неодобрительно поглядывая на хозяина.