А потом шум стал белым-белым, и Яна рухнула него.
Была глубокая ночь, когда она очнулась.
Пошевелилась, соображая, как оказалась на полу холодной незнакомой квартиры.
Вспомнила, как бежала по улице, потеряла сознание. В ноздри ударила вонь, запах гнили, испражнений и еще чего-то удушливо-сладкого.
Вслед за запахами пришел страх.
Взгляд заметался по комнате. Бабочкой порхнул к горящей в углу керосиновой лампе. От нее – по стенам, измазанным калом. Отпечатки ладоней на коричневых кляксах. Ящики. Вылизанные консервные банки. Лопата. Метлы. Измочаленный, бурый от запекшейся крови оренбургский платок. Детская курточка. Кости.
Яна вскочила.
Они были всюду на полу, белые кости, обломки костей.
Прикрывая рукавом лицо, Яна отступила к пирамиде из ящиков. Уперлась в нее спиной.
– Здесь кто-нибудь есть?
Кирпичные стены, с которых содрали обои, чтобы полакомиться клеем, исказили голос.
Прямо над собой она услышала утробное, желудочное урчание.
Запрокинула голову к верхушке ящичной горы.
Обнаженный мужчина восседал на ней, сгорбившись. Скелет с распухшим, обросшим черепом. Щеки украшали горизонтальные коричневые мазки, от чего он походил на дикаря. Вышедшего на охоту индейца.
В узловатых пальцах мужчина сжимал сапожное шило.
Воспаленные глаза сверлили перепуганную добычу.
– Дядя Архип? – узнала Яна человека. – Почему вы голый?
Вместо ответа дворник Лядов издал неприличный звук, и кроваво-черный понос потек по ящикам.
Яна медленно, как дрессировщик в клетке с хищником, двинулась по комнате. В пяти метрах от нее темнел дверной проем.
«Спокойно, – говорила она себе, – дядя Архип повредился рассудком, но зла мне он не причинит. Он всего лишь несчастный калека…»
Лядов спрыгнул с ящиков и перегородил выход.
Оскалился.
Зубы у него были удивительно крепкие и крупные, как кости домино. От вида этих зубов у Яны кольнуло в сердце.
– Дядя Архип, прекратите сейчас же, мне страшно!
Он нацелил стальной штырь ей в лицо. Она отшатнулась, всхлипнув. Косточки захрустели под башмаками. Плавно, на четвереньках, безумец шел за ней. Охотник и жертва закружились по комнате.
Дворник забормотал:
– Остался один котелок. Голод растет. Невозможно насытиться. Крысы в кишках. Их надо кормить, или они съедят внутренности.
Штырь описал дугу. Все ближе к девочке.
– Мертвое мясо не насыщает. Крысы просят свежее. Как те малютки. Как ты.
Он сделал выпад. Шило оцарапало рукав пальто. Яна отпрянула, врезалась в груду хлама. Схватила лопату и принялась размахивать ею перед Лядовым. Он погладил впалый живот, словно утешал живущих внутри грызунов: потерпите, через минуту я вас покормлю.