Миа, на которую моя речь явно не произвела особого впечатления, бросила на меня холодный взгляд и прошествовала к двери. Практически все остальные девушки последовали за ней; похоже, они страшно обижены.
Эшли, которая, казалось, расстроилась сильнее всех, подошла ко мне и молча обняла. Я неловко обхватил ее руками, поскольку она прижала мои локти к бокам.
– В голове не укладывается, что все так быстро закончилось. Я ведь считала, что у меня есть шанс.
Ее монотонный голос звучал так, будто она разговаривала сама с собой.
– Мне очень жаль, – повторил я.
Она отступила назад, утерла глаза и, мгновенно овладев собой, сделала весьма грациозный книксен.
– Удачи вам, ваше высочество.
И, высоко подняв голову, двинулась прочь.
– Эшли, – окликнул ее я за миг до того, как она переступила порог.
Девушка с надеждой оглянулась.
Нет, так нельзя. Я должен проявить твердость.
– И вам тоже удачи.
Она улыбнулась и скрылась за дверью.
Немного помолчав, я посмотрел на гвардейцев.
– Можете идти, – произнес я.
Сейчас мне отчаянно требовалось побыть в одиночестве. Я подошел к диванчику, на котором беседовал с девушками, и обхватил голову руками.
Ты так или иначе сможешь жениться только на одной. Так было нужно. Может, твое решение и показалось скоропалительным, но это не так. Оно было принято осознанно. Тебе сейчас необходимо действовать осмысленно.
И все равно я не мог не терзаться сомнениями. Эшли под конец повела себя очень достойно. Неужели ошибка уже допущена? Но я не чувствовал ровным счетом ничего, когда она сидела напротив, у меня нигде даже не екнуло.
Я глубоко вдохнул и поднялся с дивана. Что сделано – то сделано. Пора двигаться дальше. Сейчас моя задача – двадцать семь оставшихся девушек, на которых нужно сосредоточиться.
Нацепив на лицо улыбку, я прошел по широкому коридору в столовую, где все уже ели. При моем появлении некоторые отодвинулись от стола.
– Прошу вас, дамы, не вставайте. Ешьте спокойно.
Ничего не случилось. Все идет как надо.
Я поцеловал маму в щеку и хлопнул отца по спине, прежде чем усесться за стол. Нужно было поддерживать образ дружной семьи, которого ждала публика.
– Что, ваше высочество, кто-то уже отправился домой? – поинтересовался Джастин, наливая мне кофе.
– Знаешь, я как-то читал книгу про народ, у которого была принята полигамия. Это когда у мужчины несколько жен. Ужас. Мне только что пришлось очутиться один на один с восемью очень расстроенными женщинами, и я не представляю, как кто-то может согласиться на такое добровольно.
Эти слова были произнесены несерьезным тоном, но чувства, которые за ними стояли, – вполне реальны.