Правда, уже когда Ежов впал в немилость и в декабре 1939 г. был арестован, в деле с отравлением вдруг все перевернулось; оказалось, что это сам нарком инсценировал теракт против себя. Будто бы по его поручению начальник 3-го (контрразведывательного) отдела ГУГБ Николай Николаев-Журид втер ртуть в обивку наркомовского кресла, а в подъезд дома Саволайнена подбросили банку с ртутью. И причастность Буланова к отравлению наркома Ежова стала весьма спорной. Но… А ведь это товарищ Буланов, по его собственному признанию, подыскал помещение в Варсонофьевском переулке и передал его «определенным лицам», имена которых на том судебном процессе не назывались. И именно в этом помещении подле Лубянки легко и спокойно работалось садисту Майрановскому, умерщвлявшему сотни безвинных людей, считавшихся «врагами советской власти».
Любопытно, что самого начальника спецлаборатории Григория Моисеевича Майрановского посадили за… незаконное хранение сильнодействующих средств. 13 декабря 1951 года он совершенно неожиданно для себя был арестован коллегами из органов, и вскоре, – как пишут некоторые авторы, – скоропостижно скончался от якобы сердечной недостаточности. На самом деле товарищ Майрановский, арестованный в 1951 году как участник «сионистского заговора» в МГБ, решением Особого совещания при МГБ был приговорен к 10 годам тюремного заключения. После освобождения в начале 1962 г. ему было запрещено жить в Москве, Ленинграде и столицах союзных республик; последние годы жизни Майрановский работал в одном из НИИ в Махачкале.
Поговаривают, что надобность в его знаниях и опыте не исчезла даже тогда, когда этот изувер был арестован. Находясь в заключении, Майрановский продолжал консультировать «органы», для этого сидельца не единожды вывозили из Владимирской спецтюрьмы № 2 в Москву. И Григорий Моисеевич все убеждал в необходимости совершенствования работы с ядами в СССР, надеясь на скорое освобождение. А как же, ведь именно Майрановский еще в годы войны опытным путем определил, благодаря каким ядам можно заставить человека говорить правду. «Во время моих опытов по применению ядов, – признавался „советский Менгеле“, – …я столкнулся с тем, что некоторые из ядов могут быть использованы для выявления так называемой откровенности у подследственных лиц. Этими веществами оказались хлораль-скополамин (КС) и фенаминбензедрин (кола-с)».
Экспериментами с названными веществами активно интересовался и генерал Меркулов, а сами опыты обычно проводились в кабинете Л. Райхмана. Меркулов с 1938 г. курировал внешнюю разведку, позже занимал должность наркома госбезопасности, и новые наработки «химика» Майрановского могли весьма пригодиться в делах генерала и его подчиненных, устанавливающих советскую власть на захваченных Красной армией территориях. Ведь пригождались же они исполнителю внесудебных приказов о ликвидации врагов режима генералу П. Судоплатову. Пригождались они и генералу КГБ Олегу Калугину, возглавлявшему в Первом главке управление «К» (внешняя контрразведка), и в этом качестве занимавшегося ликвидацией перебежчиков.