себе магические формулы, сколько душа пожелает. Авось да превратишь меня в настоящую лошадь. Ну, на край — в ишака, кем я де факто сейчас и являюсь.
— Три амн… на четверть воды… залить рассолом и поставить под гнет! Извле… кра… и-и-ик!.. тек… фугуанта марис… и по маленькой! По маленькой!
Алкота. Я выругался. Улучив миг, маленький вор забежал вперед и оглянулся:
— Чувствую, тебе нужно что-то сказать!
— Гр-р-р… ну ты-ы-ы…
— Ага, я. А ты весь побурел, будто ежика рожаешь — даже в полутьме видно. Крепись! Веселей, веселей! Смотри на вещи проще, и проживешь дольше моего дедули. Он умер в восемьдесят девять от удара и до последнего часа не позволял родным титуловать себя «старым пнем»! А ударили его по голове камнем, когда выходил из кабака. До сих пор не знаем — кто.
— Хых-хх-ху-у-у… — Я бы много отдал, чтобы в этот момент под моей рукой оказался булыжник.
Брат Архей дернулся и заполошно проорал:
— Подсекай! С-секвестируй!
После чего захрапел. Рыбалка ему приснилась, что ли.
Проныра пошел рядом со мной — слева. Уродливый шрам блестел на лице, словно к щеке прилипла низка рыбьей чешуи.
— А вот еще был случай…
— Заткнись.
— Нет-нет, ты послушай! Мы отбились от стогнера, а все прочее — детский лепет, если за нас не возьмется фантом. Но это вряд ли — фантомы заняты городом, чуешь как шумят, а?
Верно, от городских стен доносился приглушенный рокот, словно тысячи людей, собравшись в огромной пещере, одновременно молотили в барабаны. Звуки накатывались вибрирующими волнами, которые рождали в моем желудке неприятные ощущения. Рикет с болезненной гримасой потер живот.
— Да, оно всегда так, когда сталкиваются магии. Кустолу удастся отбиться, не впервой, хотя предчувствия, конечно, дурные. Ежели Аврис Сегретто решит ударить в спину… Ведь никому неизвестно, что у него на уме.
— Знаешь Сегретто лично? — пересилив усталость и одышку, спросил я.
— О, а кто ж его не знает? Но не лично, не лично! — Коротышка скорчил рожу, став похожим на старую уродливую обезьяну. — Этот хитрец сидит в центре Кустола, под землей, и плетет себе чародейскую паутинку, а маги только зубами скрежещут — не могут к нему пробиться, болезные. Хе-хе-хе. Понаставлял Сегретто магических ловушек, на него маги работают — те, что в подполье ушли. Да ты, Лис, верно, не помнишь его, а только слышал — когда ты промышлял тут в последний раз, Сегретто был обычным человеком. Хе-хе-хе.
Не человек. Нелюдь? Или? Так кого же я должен устранить? Конечно, я не собираюсь становиться убийцей, но узнать, на кого точит зубы Йорик и его хозяева — обязан.