— Сегодня прекрасная великая ночь! — произнес голос номер два. Мужской.
— Ночь сбывающихся надежд, — произнес третий голос. Мужской.
Ну да, в ковене Измавера — только мужчины.
Моей шеи коснулся серебряный нож — плашмя.
От яростной пронзительной боли я застонал и полностью включился в реальность.
— Тс-с, — сказал первый голос, — не вздумай ерепениться, мандрук. Лежи тихо… пока не довезем. У нас тут кругом… серебришко!
И это было истинной правдой. Я вдыхал его запах — белый раскаленный запах смертельного для меня серебра. В фургоне было шесть человек — и у каждого по серебряному клинку, фатальному для оборотней, и цепи — тоже серебряные, чтобы хлестать по лицу, телу, если попробую сбежать. Все караульщики — маги. Лексикон у них, правда, как у дворовых гопников, но чему удивляться, коли сам глава ордена ведет себя как бандит?
Под одеждами у магов были кольчуги.
Я начал кое-что соображать.
Намеченная на сегодня акция — совершится. Если я убью Сегретто.
«Стук-стуки-стук!» — били подковы о булыжную мостовую.
Падаль, как и велела принцесса, выбросили на помойку. Маги нашли ее, подобрали.
Я лежал смирно и слушал мощные удары своего сердца. Боль в шее медленно отпускала. Караульщики переговаривались открыто, называя меня «этот». Хм, вот как — уже не Джорек, не Лис, не придурок, и даже не «бубочка-пупочка». Просто — этот. Занятно.
Аппетит проснулся и не желал засыпать. Организм истратил на регенерацию слишком много сил. И пить тоже хотелось.
Я был все в той же окровавленной одежде, высохшей, задубевшей. Хотя бы переодели для приличия. Ага, на лодыжках и кистях рук нет стальных обручей-кандалов, где-то в районе пуза — залитый кровью мешочек с драгоценностями.
«Стук-стуки-стук!»
Я лежал, прикрыв глаза. Маги обменивались нервозными репликами. Мое сердце билось учащенно.
«Стук-стуки-стук!»
Спустя десять минут мы прибыли. Меня вытолкнули на пустынную огромную площадь. Впереди возвышался массивный фасад с острыми башнями, между которыми находился исполинский, выложенный золотой черепицей купол. Главный храм Спящего в Кустоле.
Луна висела в безоблачном небе молочно-белым, налитым яблоком мертвых. Протяни руку и срывай, и ешь… пока окончательно не превратишься в мертвеца.
Полнолуние.
Лунный свет жалил мое лицо, глаза, проникал до самого сердца.
Маги ковена взяли меня в кольцо. Цепи готовы захлестнуть, мечи — пронзить. Я сомневался, что раны от серебра позволят мне пробежать — буде я надумаю удрать — даже полдюжины шагов. Я упаду и буду корчиться от чудовищной боли, пока меня не спеленают, чтобы все равно доставить туда, куда нужно.