Выход был скрыт кустарником. Я начал проламываться сквозь него, хрипя и ругаясь. Какая там конспирация! Сэмуайз Гэмджи испугался так, что, если не удерет, то запросто двинет коней! Оказался в овраге с ручейком. Перебежал его, едва замочив голенища сапог. Начал взбираться вверх, трактир остался за спиной, сиял огнями, как новогодняя елка. Лязг оружия, запахи пота, вина и страха — позади. Адье, Йорик. Я сваливаю в лучшее будущее!
— Он здесь! Ловите его! Джорек по прозвищу Лис убега-е-ет! — Женский голос донесся с третьего этажа трактира. Тот самый, визгливый, принадлежащий супруге Йорика. Супруга моего бывшего приятеля, по-видимому, имела на меня зуб. Очень серьезный зуб. Я бы даже сказал — клык моржа. Она знала про тайный подвал и лаз. Муж и жена — одна Сатана. Я припустил, но оскользнулся на склоне и скатился в ручей с громким «Плюх!», потеряв шляпу. Пока вздымал себя на ножки и откашливался, жена Йорика продолжала корректировать огонь. Какое-то количество своих людей барон Урхолио разумно рассредоточил вокруг трактира, так что я не особо удивился, когда, громко шлепая по ручью, ко мне устремился солдат. Молодой, в кожаном стеганом доспехе, отличной защите от комаров и мошкары. Меч в его руке отсвечивал синим блеском. Очевидно, барон не экономил на оружии для своих людей. Инструкции, думаю, барон дал следующие — задержать, а если не получится — убить. Солдат замешкался — трусливое ничтожество на голову ниже меня. Ждал подкрепления. На миг я зажмурился. Аура солдата была светло-розовой.
Я-Джорек сделал к нему шаг, легко перехватил взметнувшуюся с мечом руку, выкрутил оружие — с хрустом, ломая кости, — и ударом в кадык вышиб из солдатика жизнь. Убил… так просто… Тиха Громов замер, глядя на оседающее в воду тело. И чуть не поплатился за рефлексию своей драгоценной жизнью. По бережку, почти неслышно, подбежал еще один солдат и ткнул в мою накачанную тушку копьем. Целился он спешно, бил без замаха, потому острие копья едва пропороло мой бок. Справа, там, где природа велела находиться печени. Я-Джорек взревел. Скорее удивленно, чем от боли. Схватил древко, вырвал копье из рук солдата, развернул и отправил посылку острием в грудь. Все это время солдат маячил на берегу, как статуя. Копье осталось в его груди, когда он повалился на спину. Я всадил его с нечеловеческой силой — и яростью.
— Ичих-х-ха-а-а!
В ушах звенело от прилива крови. Еще одного убил… Мои уши различили плеск за спиной. Разворот. Моргаю. Втягиваю запахи. Картина перед глазами — светло-красные пятнышки — много. Вокруг и больше всего — на склоне, над которым высится трактир.