Вошла девка. Таисия взяла у нее кусок полотна и подорожник, жестом приказала выйти, а сама принялась за перевязку. Спиридон от заботы такой готов был в пляс пуститься. Таисия охладила его радость:
— Видать, правда, зело государя любишь, ежели мой грех покрыть готов.
— Не ради него, а ради тебя, Таисия Прокофьевна! Люблю тебя больше всего на свете! Готов жизни лишиться, чтоб доказать тебе это! — Таисия закончила перевязку и отошла. Спиридон поцеловал повязку. — Готов руки, ноги порубить, лишь бы твои руки лечили мои раны!
Слушала Таисия речи льстивые, горячие от молодца ладного. На секунду поверила в возможность счастья желанного. Но взял Спиридон ее за руки — и опомнилась, отшатнулась и снова заговорила, что о монастыре она помышляет, а не о свадьбе. Да опять же, как об этом толковать, когда всего ничего прошло после смерти батюшки...
Но не хватило духа, крепости у Таисии ответить решительным отказом. Потом она оправдывала себя тем, что пожалела добра молодца. А может, больше себя пожалела? Умолял он ее не думать о монастыре. Согласился ждать до будущей Пасхи. Тогда приедет, заберет Таисию и сыграют они свадьбу на Красную горку.
Не стала Таисия спорить с ним. Понадеялась, что время излечит его любовное наваждение. Да и ссориться с ним не хотела, а решила расспросить его.
— Спиридон Авдиевич, тебе в Москве многое ведомо. Скажи по чести, что случилось с сотником Монастырским? - Спиридон нахмурился, Таисия поспешила пояснить: — Спрашиваю потому, что я виновата в его несчастье. Погубила я его. Сказала государю, что он жених мой. Сними тяжесть с моей души, расскажи все, что тебе ведомо.
— Лучше бы ты не спрашивала меня об этом, Таисия Прокофьевна. Врать тебе не могу, правду скажу. Но заклинаю — никому ни слова об этом. — Приблизившись, зашептал: — Не вини себя. Взяли его на дыбу за воровство...
— Какое же воровство? Ведь он же любимым служкой у царя был?!
— Был, но кривил душой. С татями путался.
— В монастыре он или пытали и казнили его?!
— Ой, голову снимаешь с меня, боярышня! Не казнили... Бежал он. Как, куда — никому не ведомо. Таисия Прокофьевна, Боже тебя упаси кому сказывать это!
— Спаси Бог тебя, Спиридон Авдиевич. Снял ты с души у меня тяжесть великую. Вот перед иконой памятью матери клянусь хранить вечное молчание. А тебе благодарствую, что по-честному ответил мне.
Таисия хотела спросить Спиридона, может, опалился государь на Юршу из-за его родичей, но не решилась. Она полагала на этом закончить свидание и уйти, но Спиридон удержал ее:
— Таисия Прокофьевна, я тебе сказал все, о чем молчать должен. Скажи и ты мне по совести: люб тебе по-прежнему Юрша Монастырский? Ждешь, что придет он к тебе?