— Не жду! Как я могу его ждать? Больше скажу тебе, открою тайну сокровенную: после Казани, как зажила рана, приезжал он. Хотел увезти меня отсюда, да отказала ему. Загоревал он и решил уйти в монастырь. Из монастыря его и взяли...
В этот вечер у барича Афанасия был большой праздник. Угощали всех: и стражников, и дьяков, и дворню. Никто только не знал, по какому поводу, но все пили вдоволь и с удовольствием, славили хозяина.
Афанасий и Спиридон считали, что произошла помолвка, и пили как родичи. Выходила к ним Таисия, уговорил ее брат на обряд целования. Впервые поцеловала она Спиридона, охмелел он от этого больше, чем от выпитого вина...
Не праздновала только барыня Мария, сказалась больной. Подслушала она речь царского вестника и в слезах ушла в свою горницу. Поняла она, что по воле государя обрекалась до конца жизни находиться в далекой Собинке, вдали от друзей и знакомых! И тогда у нее родилось подозрение, что ссылаются она и Афанасий по вине золовки Таисии. Ее грех навлек на них изгнание! Про свой грех она забыла начисто.
1
Тогда, ранним утром на масленицу, оставив в хлыновском имении старосту Михея, Неждан побежал на снегоступах по лесным сугробам. Плетеный стегоступ похож на овальное дно корзины. Чтобы два таких дна, привязанные к ногам, не цеплялись, нужна сноровка. Неждану ее не занимать.
Зимнее утро в лесу встретило белой тишиной. Спугнутый им заяц белым комочком укатился под опушенную снегом елку. Стая снегирей красными яблоками пересыпалась с дерева на дерево, стряхивая снежную пыль. Две вороны, оставив свои дела, сидели на корявой березе и, склонив набок головы, следили за бегущим человеком. Неждан все замечал, но жизнь леса не отвлекала его, глядеть надобно в оба, не то попадешь в какую-либо яму или наткнешься на пенек.
Миновав лощину, Неждан пошел по осиннику. Увидев перепутанный бурелом, обрадовался — узнал знакомое место.
И вдруг остановился. Неподалеку шла свежая лыжня. Не приближаясь, присмотрелся. Нет, не совсем свежая — лыжник прошел еще затемно — вон зацепил корягу, а там в последний момент отвернул от ствола поваленной сосны. Это мог быть кто-то из местных, а может быть, чужой. Осторожности ради Неждан побежал вдоль лыжни, сдвинув мурмолку, открыл ухо. Все внимание вперед и в стороны: особенно — в стороны, засада — страшная штука.
На этот раз обошлось. Шикающий звук донесся спереди. Несколькими секундами позднее стало ясно: по той же самой лыжне шел ему навстречу человек. Неждан укрылся за приземистой сосенкой, расстегнул кляпыш свитки, поправил нож и замер.