Не открывая глаз, Лиззи протянула руку в поисках надежной опоры: под прикрытыми веками мир продолжал вращаться, ей было страшно, ее подташнивало.
– Куда ты?
Измотанный долгим путешествием и затянувшейся операцией по спасению Лиззи, Чезаре тем не менее смирился с очевидным. Что она натворит, если оставить ее одну? Упадет? Вдруг заснет на полу? Забредет в чужую спальню? Может, ей снова станет плохо?
– Я никуда не уйду, – успокоил Чезаре. Он разделся до трусов и лег на другую сторону широкой кровати. Маленькая ладонь крепко сжала палец его правой руки. Чезаре не привык делить свою постель и терпеть не мог, когда посягали на его личное пространство.
Лиззи прильнула к теплому, сильному телу, Арчи заполз под простыню и затих возле более спокойной пары ног.
Среди ночи Лиззи проснулась от мучительной жажды. Нащупав ступнями пол, она осторожно выпрямилась, но в ту же секунду волной накатила тошнота. Она сжала губы, достаточно трезвая, чтобы прийти в ярость от собственной глупости. Мало того что она почти не ела целый день, так еще, зачарованная атмосферой праздника, пила все подряд без разбору. Сдерживая стон отчаяния, она включила прикроватную лампу, с удивлением оглядела незнакомую комнату, потом перевела взгляд на широкую кровать, которую, как оказалось, делила с обнаженным мужчиной.
Чезаре раскинулся поверх простыни, под которой спала Лиззи. Он был великолепно сложен: широкие плечи, смуглый, в темных волосках торс и плоский, мускулистый живот, длинные сильные ноги. Небритая щетина усиливала впечатление неукротимой мужской силы. У Лиззи, рассматривающей его в неярком свете лампы, перехватило дыхание. Она вспомнила, как просила, почти умоляла Чезаре поцеловать ее, и чуть не взвыла от унижения. С горящими от стыда щеками, она поплелась в ванную, ругая себя за непростительное поведение. Неужели она сама просила его остаться с ней? У нее не оставалось сомнений, ведь это его спальня, просто вчера вечером, когда ее тошнило, она оказалась первой на пути Чезаре. Мысль о том, что он видел ее в нижнем белье, удручала, но, по крайней мере, он не раздел ее догола, что было бы еще ужасней. Голова гудела, и Лиззи выпила целый литр холодной воды и, как могла, привела себя в порядок. Она прокралась обратно в спальню, чтобы накинуть на себя что-нибудь и вернуться в свою комнату. Ступая на цыпочках, как воришка, Лиззи открыла створки огромного гардероба и сдернула с вешалки белую мужскую рубашку. Бюстгальтер больно врезался в кожу, поэтому она сняла его, а потом скинула и трусики, надеясь быстрее добраться до душа, а пока нырнула в рубашку, застегнула пуговицы, закатала рукава.