– Я бы никогда не ударил тебя.
– Не сомневаюсь, – сказала Лиззи, – но у меня сработал рефлекс: когда мужчина зол, надо прятаться. Ничего не могу с собой поделать. Два года, что мать была замужем за этим монстром, обернулись кошмаром для нас с Кристи.
– Вас он тоже бил?
– Пробовал пару раз, но был пьян и неповоротлив, а мы с Кристи шустрые, – призналась она. – Давай забудем о нем. Я хочу поставить условие… – она поколебалась, – расскажу тебе об Эндрю, только если ты готов говорить о Серафине.
– Откуда тебе известно о ней? – В уголке сурового, твердого рта Чезаре дергался мускул.
– Твоя бабушка упомянула ее… мне тоже хотелось бы знать, – сообщила Лиззи, заходя в гардеробную в поисках ночной рубашки.
За дверью она быстро сбросила полотенце и натянула рубашку, поймав свое отражение в высоком зеркале. Остатки макияжа испарились в теплой ванне, а влажные волосы окружали лицо густым пушистым облаком. Она вздохнула: сегодня Чезаре увидит настоящую Лиззи Уитейкер.
Выйдя из гардеробной с семенящим рядом Арчи, она старалась не показать смущения под откровенно оценивающим взглядом Чезаре. Облаченная в тонкий шелк с головы до пят, Лиззи, по ее мнению, выглядела целомудренно, как монашка. Тем не менее ее лицо вспыхнуло: в темных глазах Чезаре горело желание. Жаркая волна прокатилась по телу, покалывая соски, увлажняя лоно: сомнений не было – Чезаре думал о сексе и странным образом заставлял ее тоже думать об этом. Воздух просто вибрировал от напряжения.
В мерцающих всплесках горящих свечей сквозь тонкий шелк Чезаре видел очертания стройных ног, под рубашкой соблазнительно подрагивали округлые холмики грудей. У него пересохло во рту, а тело стало горячим и тяжелым. Устроившись в ногах кровати, Лиззи потянулась к тарелке с закусками.
– Кто начнет?
– Я, – неожиданно для себя произнес Чезаре. Недовольство сменилось любопытством: Лиззи интересовалась событиями его жизни, оставшимися далеко в прошлом. Неужели бабушка по-прежнему считала юношеский любовный роман значительным эпизодом, повлиявшим на его характер.
– Серафина… какое красивое имя, – задумчиво протянула Лиззи.
– Она действительно очень красива, – признался Чезаре, вольготно раскинувшись в изголовье кровати. – Мы вместе учились: я – на экономическом факультете, а она изучала право. Первая любовь – очень трепетное чувство, – поморщился он.
Наблюдавшая за его лицом, Лиззи смущенно заметила:
– Моей первой любовью был мальчик на афише эстрадного оркестра.
– Для меня такой вариант был бы безопаснее. Но из-за Серафины я потерял голову и сделал ей предложение. Серафина сказала, что мы слишком молоды, и оказалась права, – мрачно усмехнулся Чезаре. – Она была очень амбициозна. Мне пришлось начинать карьеру с низшей ступеньки, но крупный выигрыш на бирже позволил открыть собственное дело, и шансы резко повысились. Серафина получила место в известной юридической фирме… с важными и богатыми клиентами.