Стефано невольно вспомнил день, когда Серена хладнокровно, без каких-либо эмоций объявила, что бросает его. Она не скрывала, что без состояния его родителей он не представляет для нее интереса.
В одну минуту он потерял все – уважение родителей, доверие и любовь женщины, ради которой жил. Но главное – он потерял веру в справедливость и в собственные чувства. Весь его мир рухнул.
Спина Клио вытянулась в струну, глаза источали зеленый огонь, маленькая грудь вздымалась и опускалась снова. Он смотрел на нее и видел Клио, которой восхищался двенадцать лет назад.
В этот момент она была божественна – истинная богиня Афина, чьи глаза затуманила жажда предстоящего сражения.
Как бесстрашно она объявила им всем о предстоящей свадьбе. Было ли недоверие и уязвимость в ее глазах наигранными? То, как дрожали в этот момент ее губы, – было ли это все тем же спектаклем?
В минуту осознания Стефано почувствовал ядовитую горечь во рту. Выругавшись, он ударил кулаком в стену, чтобы хоть как-то привести мысли в порядок.
Он знал, что Клио уже бесповоротно изменила его жизнь, и ненавидел себя за это. Он знал, что решился на этот шаг не только ради себя, но и ради нее. Да, он помнил, как сильно Клио любила этот город.
Вспомнил отчаянную смелость в ее глазах, когда она появилась в его люксе.
Вытирая платком испарину со лба, Стефано посмотрел в сторону Клио. Джексона уже не было видно, а Клио окружили доброжелатели.
Ее бледные щеки снова зарозовели, когда она поймала на себе его взгляд. При этом Клио отдавала себе отчет – что бы ни происходило, она не должна показывать Стефано своих эмоций, будь то гнев, обида или отчаяние. В этой игре проявление чувств – ее главная слабость.
Если она хочет, чтобы Стефано Бьянко на ней женился, путь к этому только один.
Когда двенадцать лет назад Клио приехала учиться в округ Колумбия, она и думать не могла о том, чтоб когда-то вернуться в Англию. Все здесь было настолько прекрасно, что она, как любая девушка, уже строила планы о том, как, когда и за какого мужчину она выйдет замуж здесь, в Нью-Йорке.
Однако пока что мечты так и остались мечтами. Отгоняя от себя воспоминания, она подняла глаза на Стефано. Уличные фонари и огромные горящие рекламы освещали ему лицо. Самая холодная нью-йоркская зима была теплее, чем взгляд Стефано в салоне лимузина. За всю поездку назад на Манхэттен они не обменялись ни единым словом.
Глядя за окна роскошного автомобиля, он не выпускал из рук телефон. По обрывкам фраз Клио поняла, что речь идет о кризисе акций Стефано в Юго-Восточной Азии. Ей бы могло быть приятно, что его холодность и отстраненность, возможно, не связаны с ней.