Грифф знал, что такое любовь, потому что любил свою дочь, а теперь полюбил Полину.
Гриффин молча стоял в дверях, боясь разбить хрустальную магию этой сцены, не зная, что сказать, если бы даже осмелился. Возможно, он бросился бы ей в ноги и стал умолять не покидать его, но опасался напугать детей: они неделями мучились бы от ночных кошмаров.
И потому он не двигался с места, балансируя на тонкой грани между светлой мечтой и беспросветным мраком одиночества, в котором ему предстоит жить до конца дней.
Но тут раздался душераздирающий крик младенца и столкнул его в мрачную бездну.
Полина обнимала двух малышей, которым было года по два. Бет как раз добралась до рассказа о драконе, что вырывал черные сердца когтистой лапой. Именно в тот момент, когда главная героиня приготовилась к решающему испытанию, и раздался этот вопль.
– А, это тот, которого недавно принесли, – заметила Бет. – Все время плачет – поскорее бы уж его в деревню отправили.
– Бедный мальчик, – сказала Полина. – Я и не знала, что ясли так близко.
Бет перевернула страницу.
– Как раз напротив.
Полина бросила взгляд на дверь…
«Нет, только не это!»
Он стоял там: высокий, стройный, безупречно элегантный, как всегда, но его лицо… Оно было белее бумаги. Одного взгляда ей хватило, чтобы понять: он на грани срыва.
– Мне пора, мои милые. Бет вам дочитает.
Дети захныкали, цепляясь за ее юбки:
– Вы к нам еще придете, мисс Симмз?
– Боюсь, что нет. Завтра вечером я уезжаю. У меня есть сестра, которая скучает по мне, как и я по ней. – Она робко улыбнулась Гриффину. – Может, его светлость к вам как-нибудь заглянет.
Из ясельного отделения опять донесся крик, и Гриффин болезненно скривился.
– Да, понимаю, – торопливо накинув на плечи шаль и подхватив чепец, проговорила Полина. – Мы уже уходим.
Она еле поспевала за ним.
До главных ворот оставалось всего несколько ярдов, когда Гриффин вдруг резко повернул к боковой калитке, выходящей в переулок, не в силах вновь оказаться в том месте, где женщина сунула ему в руки младенца.
Полина бросилась следом.
– Грифф, подождите! Не бросайте меня здесь одну.
– Карета у главного входа. Кучер отвезет вас домой.
– А вы? Вы куда?
Грифф неопределенно махнул рукой.
– Куда-нибудь. Мне надо прогуляться. Немного. Все пройдет, если я… – У него сорвался голос.
У нее заболело сердце от жалости. Может, ему и удавалось убегать от себя, от своего горя все эти месяцы, но исход этой гонки предопределен. И в выигрыше он не останется.
– Оставьте меня.
– Нет, не оставлю. Не в этот раз. Одна я отсюда не уеду.
Полина, увидев наемный экипаж, взмахнула рукой, а когда он подъехал, спросила у кучера: