– Амджад Дас…
Мохан сам удивился, что вспомнил его имя. Но тут же едва ли не с большим изумлением понял, что речь больше не причиняет ему боли.
– Он самый, Ваше Высочество, – подтвердил врач. – Я вижу, ваша память не пострадала.
– Мальчик…
– Спит, слава Кришне. Шрамы останутся, но он выздоровеет.
На некоторое время врач замолчал, словно собирался еще что-то сказать, но вскоре как ни в чем не бывало занялся расставленными на столике препаратами.
Мохан откинул легкое одеяло.
– Лежите! – сердито окликнул его Амджад Дас. – Вам нельзя вставать!
Но принц уже убедился в правоте этих слов. Каждая косточка его тела болела. Мускулы и сухожилия были вялыми, как вареная капуста.
– Я должен, – выдавил Мохан сквозь зубы. Потом принял сидячее положение и перебросил ноги через край кровати.
Врач стукнул глиняной миской о стол.
– При всем моем уважении, Ваше Высочество, все вы, Чанды, сделаны из одного теста.
Мохан Тайид ответил на это замечание усталой улыбкой.
– А чего же вы ожидали после стольких лет служения нашей семье?
– И все-таки вы останетесь здесь! – скомандовал Амджад Дас. – Я пришлю вам кого-нибудь, кто о вас позаботится.
На мытье, бритье и переодевание ушло, как показалось Мохану, не менее нескольких часов. В глазах все еще плясали искры, а ноги были как ватные. Тем не менее до комнаты Яна Мохан решил добраться без посторонней помощи. Одна его рука неподвижно висела на перевязке. Ощупывая другой стену, Мохан осторожно пошел по коридору. Он с удивлением оглядывал знакомую с детства обстановку, казавшуюся зловещей после всего того, что ему пришлось пережить.
Переступив порог, он показался в прохладном полумраке. За окном шумел ливень, слышались отдаленные раскаты грома. Вот легкий ветерок заиграл шелковыми занавесками, и Мохан Тайид почувствовал пряный запах настоев и притираний, смешанный со свежим ароматом влажной земли. Ян дышал во сне ровно и глубоко. На лице и руке от плеча до локтя белели повязки. Мохан не сразу заметил сидевшего возле кровати мужчину, в котором с ужасом признал своего отца.
Раджа постарел, обрюзг. Борода и волосы под богато украшенным тюрбаном стали совсем белыми, почти как его богато расшитый раджпутский кафтан. Мохану показалось, что отец не заметил его присутствия, но, лишь только принц захотел потихоньку выскользнуть из комнаты, как раздался его голос:
– Он похож на мать.
На глаза Мохана Тайида навернулись слезы. Он хотел ответить, но гнев и боль словно сдавили горло. Старый Чанд повернул голову. Сын и отец впервые за долгие годы посмотрели друг другу в глаза.