– Именно!
– А ты этого не хочешь? – Спрашивая, Кэт косилась на блюдо со своим олимпийским печеньем. Она уже сгрызла две штуки; ей не очень понравилось, но она не могла перестать о них думать. Осторожно потянула еще одно, откусила совсем маленький кусочек, как будто печенье не имело к ней отношения, надо же чем-то занять руки – и зубы.
– Конечно, не хочу! Она психованная.
– Зачем тогда было с ней спать?
– Правильно, не надо было. Но я это сделал. А теперь она за меня принялась: болтает о переезде в Лондон, о том, чтобы вместе снять квартиру.
– Ну, ты полный кретин!
– Большое спасибо. Я знаю. Делать-то что?
– Почему ты меня спрашиваешь?
– Потому что ты женщина. Потому что вы с ней были подружками. Вдруг тебя осенит?
Она откусила еще кусочек печенья и стала перебирать оставшиеся на блюде крошки.
– Ты уж извини, но в башке пустота. Разве что подсказка: положись на честность. Скажи, что все это было ошибкой. Что не нужна тебе такая девушка, и все!
– Я пытался.
– Попытки не в счет, Люк. Надо делать. Возьми и скажи: «Шарлотта, ты такая горячая, что я не справился со своим маленьким пенисом, но теперь, при холодном свете дня, решил, что это не то, чего я хочу. Прости, я конченый дебил». Попроси у нее прощения.
– Давай обойдемся без упоминаний моего пениса, а то я чувствую себя грязным.
– А ты не суй его куда попало, тогда не придется спрашивать у сестры, как быть. – Забыв про осторожные манипуляции с печеньем, она сунула себе в рот оставшуюся треть.
Люк посмотрел на нее как-то странно. Сначала она приняла это за отвращение к ее обжорству, потом поняла, что он на взводе.
– Это еще не все, – сказал он. – Я про Шарлотту. Она сказала одну странную вещь…
– Неужели восхитилась размером твоего пениса?
Но ему было не до зубоскальства.
– Нет, про Майю. Можно подумать, что у Шарлотты был на нее зуб. У меня возникла мысль: вдруг это она писала письма?
– Кто писал письма?!
Кэт обернулась на голос Отиса.
– Никто, – бросила она как можно небрежнее. – Так, ерунда. Ты бы оделся.
– Что толку одеваться, если скоро опять ложиться? – Отис пожал плечами. – О ком вы говорили?
– Ни о ком. Об одной женщине у отца на работе, вот и все.
Она предостерегающе взглянула на Люка и произнесла одними губами: «Потом».
– Привет, Отис! – сказал Люк.
– Привет, Люк! – Отис, как всегда, отводил взгляд, но, по крайней мере, приветливо улыбался.
– Как проводишь каникулы?
Отис хмыкнул.
– Нормально. Скучно только.
Люк посмотрел на Кэт, на Отиса, на двоих детей, зарывшихся в подушки на другом конце комнаты, хлопнул в ладоши и крикнул:
– Может, сходим куда-нибудь вместе?