Никто ничего не ответил.
– Хорошо? – повторил Эдриан.
Все послушно закивали.
– Все начинаем сначала, да?
Снова кивки.
– Простите меня… – Он протянул руку Кэролайн, та взяла его ладонь и неуверенно ее пожала. – Простите за то, что я всю жизнь ставил на первое место самого себя. Просто я всегда считал, что если буду «хорошим парнем», то люди будут за меня рады, что бы я ни решил сделать. Мать всегда мне твердила: «Главное – это твое счастье, дорогой, остальное неважно». Но она не научила меня, что счастье должно зависеть от счастья людей, которых я люблю. А теперь я хочу, чтобы вы решили, как мне быть. – Он погладил Отиса по голове и улыбнулся Перл. – Пусть каждый напишет мне по письму – от всего сердца, без утайки, пусть скажет, каким мне быть. Пускай это будет как угодно глупо, лишь бы от души. Например, – он улыбнулся Люку, – вам хочется, чтобы я стал иначе одеваться. Или, – взгляд на Перл, – научился кататься на коньках. Или принял обет безбрачия. – Он сжал руку Кэролайн. – Все, что вам придет в голову! А я постараюсь все это выполнить.
Бью проснулся и обвел всех испуганным взглядом.
– Что?.. – пролепетал он. – Что происходит?
Эдриан с улыбкой посмотрел на младшего сына.
– Так, беседуем. О том, чего мы все хотим от папы, чтобы снова стать счастливыми.
– Ты возвращаешься домой? Будешь жить здесь?
Эдриан усмехнулся.
– Вот этого я не знаю. Но я сделаю все, чего любой из вас от меня захочет.
Бью кивнул.
– Ладно. – Он зевнул, потом посмотрел на Эдриана своими огромными глазищами. – Можешь отнести меня в кроватку?
Эдриан чуть было не ответил: «Нет-нет, ты уже слишком большой и тяжелый для этого», но вовремя спохватился, вспомнив все вечера, когда малыша Бью можно было относить в постель, а Эдриан вместо этого смотрел телевизор в квартире в двух милях отсюда с другой женщиной.
Он встал, оглянулся и скомандовал:
– Ладно, малышня, прыгай!
Бью обхватил руками его шею, ногами – поясницу, поместил подбородок у него на плече и сказал:
– Всем спокойной ночи.
И Эдриан потащил этого гиганта, самого высокого и тяжелого в группе, наверх, приволок на верхний этаж и, как пушинку, опустил в кровать. Потом переодел его в пижаму, поцеловал в щеку, укрыл одеялом.
– Спокойной ночи, сынок. До завтра. – И добавил тихо, так, чтобы Бью не услышал: – Надеюсь, что и до послезавтра, и далее со всеми остановками.