Потом она отдала фотоаппарат Эдриану, тот проверил, как получилось, сказал с улыбкой: «Прекрасно!», приобнял Майю и вернул ее в свой мир.
С коттеджем в Фоуи получилось неплохо. Слава богу! Сьюзи – и та не нашла, на что бы пожаловаться. Дети веселились вовсю, даже Перл с загипсованной рукой: она сломала руку, упав дома с крыльца, и уже две недели не тренировалась. По наблюдению Майи, это пошло ей на пользу: она стала как-то свободнее, опять превратилась в ребенка. То, что все теперь пеклись о ее безопасности, а не восхищались ее достижениями, словно приоткрыло ее с другой стороны. Теперь она охотнее сидела на коленях у родителей, благосклоннее относилась к объятиям. Но Майя по-прежнему звала ее про себя «императрицей». Сначала холодность Перл ее пугала, но сейчас девочка казалась ей даже трогательной.
На золотой кукурузной стерне, по пути к парковке, рядом с ней появился Бью.
– Возьмешь меня на ручки, Майя?
Майя посмотрела на малыша и улыбнулась. Для него это был дальний поход, но Кэролайн не стала брать с собой коляску, хотя огромная коляска была приспособлена именно для такой пересеченной местности. Видимо, Бью уже просился на руки к матери, но та отказала. «Ты уже большой мальчик, – наверное, сказала она, – тебя уже тяжело таскать».
Должно быть, подумала Майя, со своими детьми все по-другому или, когда их у тебя трое, кончается весь пыл? Но когда она посмотрела на Бью, на его толстый полосатый свитерок, каштановые кудри, румяные щечки, ножки в миниатюрных кожаных ботиночках, единственной ее мыслью было: «Конечно, возьму!» Она схватила его и восторженно прижала к себе.
Кэролайн уже отпирала свою машину и что-то кричала Отису, слишком сутулившемуся на ходу. Красавчик Отис. Если бы Майя могла сойтись с ним поближе! В его задушенном взгляде она видела родственную душу. Но даже еженедельные визиты и ночевки детей не позволяли толком в них разобраться – не хватало времени.
Она поставила Бью на гравий стоянки и одернула задравшийся на спине свитерок, умилившись ямочке у него на пояснице. Бью заспешил к матери.
– У тебя листик, – раздался за спиной голос Люка, снявшего что-то с пиджака Майи. – Вот! – Он бросил лист на землю и улыбнулся.
– Спасибо.
Он кивнул, странно глядя на нее своими бледными глазами.
При знакомстве с Люком Майя испытала шок. Она представляла старшего сына Эдриана совсем не таким. С Кэт она познакомилась раньше и ждала примерно того же: брайтонский парень, грубоватый, немного шутник, немного насмешник. Но она ошиблась: он оказался язвительным сухарем, тощим как скелет, с челкой, в очках с толстой оправой, в которых, как выяснилось, стояли простые стекла, этакий студент-модник. Она даже приняла его за гея. При первой встрече он оглядел Майю с головы до ног, заставив ее ужасно смутиться своего наряда: блузки в цветочек от Dorothy Perkins и видавших виды черных джинсов. В следующий раз она, сама того не сознавая, постаралась одеться лучше и испытала странное чувство торжества, прочтя в его взгляде подобие одобрения.