Сквозь огонь в стальную стену развернулись корабли.
А внизу горят кварталы, смотрят в небо сотни глаз…
Вам колоний было мало?! Мы идём, встречайте нас!
[3]Ого! Уж этот голос, резкий и мелодичный одновременно, трудно спутать с другим, когда столько раз слышал его и с музыкой, и в прозе.
— Давай зайдём? — сказал я.
— Почему именно сюда? — поинтересовалась Осока.
— Сила подсказывает мне, — смиренным тоном буддийского монаха произнёс я.
Подруга засмеялась:
— А, по-моему, всё дело в том, что здесь кто-то неплохо исполняет военные песни. Любишь самодеятельное творчество?
— Люблю. В таких песнях порой заложено больше смысла, чем в целой философской лекции.
— Что верно, то верно. Зайдём, послушаем. Может, и те, кого мы ищем, клюнут на хорошие песни.
Осокино предположение имело под собой основания. Примерно половина из собравшейся в кантине публики были либо наёмники, либо контрабандисты. Заметил я и несколько откровенно бандитских рож. Несколько пожилых индивидуумов, сидевшие поближе к центру зала, были, должно быть, местные ветераны. На крохотной сцене, похожей больше на круглую подставку под какую-нибудь девушку с веслом, стоял высокий барный стул, и на нём расположилась исполнительница. Слух меня не обманул, это была Латс Рацци собственной персоной. Она и здесь определённо не стала профессиональным менестрелем, работала, как и в прошлой жизни, по "основной специальности", наёмником, а сейчас просто вышла спеть для собравшихся коллег. Об этом свидетельствовал её костюм, неброский и удобный, пристёгнутый к бедру бластер и знаменитое боевое боа с острыми плоскими крючьями вместо перьев, обёрнутое вокруг шеи. Сейчас тиилинка как раз начала следующую песню, в совершенно другом темпе и тональности:
Что-то ломится в дверь, я не знаю, что это такое.
Несерьёзные сны формируют меня исподволь.
И опять без потерь – что-то штатно, кого-то прикрою…
Ухнет птица весны, обернувшись ночною совой.
Догорает звезда. Я ищу в подсознанье вопросы.
Замороженный в лёд, спит в забвении древний Зиост.
Убежать в никуда по сегодняшним меркам непросто…
Продолжаю полёт, как в безвременье принятый пост.
Неоконченный путь – диалог, что сорвался на взлёте.
Маркер пройден опять на опасном лихом вираже.
Никуда не свернуть, что-то будет на том повороте…
Если что-то менять, то вчера. Или поздно уже?
[4]— Удачно ты подгадал, — сказала Осока, усаживаясь за столик. — Как про меня написано. Полёт сквозь ночь…
— …от заката к рассвету, — добавил я.
— Будет ли он для меня, вот вопрос?
— Что за упаднические настроения?! — возмутился я. Но тут появился официант, черноглазый губастый салластанин.