— Так, сущие пустяки. Больно видеть, во что превратилась одна замечательная девушка. Прекрасная, сильная, а ещё весёлая и добрая… когда-то.
Она наморщила лоб:
— Говоришь так, будто мы были с тобой знакомы раньше.
— Не знаю, — покачал я головой. — Мне казалось, что да. А теперь получается, что всего этого не было. И ты – не ты, а кто-то совсем другая. Простите, Госпожа, что отнял у Вас время.
Сказав так, я повернулся и пошёл прочь. В тот момент у меня не было никаких далеко идущих замыслов, всё зависело от реакции самой тогруты. Пойдёт своей дорогой – значит, всё, моей Осоки больше нет, вместо неё холодное злобное создание, говорить с которым – пустая трата сил. Если же остановит… Вот тогда, быть может, будет смысл попытаться.
— Постой…
Я пока не реагировал и продолжал идти. И добился именно такой реакции, на какую рассчитывал. Она догнала меня, схватила за плечо:
— Стоять, я сказала!
— Госпожа желает что-то ещё? — смиренно осведомился я.
— Не веди себя, как обиженный ребёнок! — раздражённо сказала Осока. — Да, я тебя не могу узнать. Но, хотя бы, напомни! Где мы встречались? Когда?
— С тобой мы не встречались, — правдиво ответил я, ведь с этой Осокой знаком не был. Врать было нельзя, она моментально почувствует. Поэтому дальше я сказал опять-таки чистую правду, хотя снова не всю: — Я видел военные репортажи о тебе. Мне многое рассказывала Падме. И ещё один Сенатор…
— Чучи, — тихо подсказала она.
— Да. Она так тебя любила, наша Рийо.
— Негодяя, приказавшего её казнить, я обезглавила вот этой рукой, — мрачно сообщила Осока.
— Слабое утешение для неё, — вздохнул я.
— Последние годы мы не общались практически.
— Думаю, ей, как и мне, было не сахар видеть тебя такой.
— Вот только не надо читать мне мораль! — вновь завелась она с пол-оборота. — У каждого свой путь, и каждый его выбирает. У неё были убеждения, но она предпочла не отстаивать их в Сенате, а слиться в тень, стать администратором захолустной пересадочной станции. А у меня убеждений вообще не было. После того, как меня предали и вышвырнули вон по первому же подозрению.
— Так ты от обиды на них выбрала Тёмную сторону? Или для разнообразия? Мол, не получилось с одной стороной, попробуем другую?
— Послушай, ты! Не знаю, как тебя звать…
— Алекс, — спокойно, в противовес её возбуждённому тону, подсказал я.
— Да, Алекс, так вот, ты меня начинаешь бесить!
— Хороший признак. Безразличие было бы хуже.
— Счас как двину! Тоже мне, нашлась "служба психического здоровья"! Тёмная сторона, Светлая… Оперируешь словами, будто всё об этом знаешь! Книжек умных начитался?? А я видела всё изнутри. Светлая сторона джедайского Совета, если хочешь знать, была сплошным лицемерием и борьбой за власть! Они в глаза тебе улыбались, а за пазухой держали камень. Один Кеноби был порядочный, да и тот не смел вякнуть поперёк. Чем такой Свет, лучше уж Тьма. Она, по крайней мере, честно признаёт: цель – могущество и власть, всё остальное – средства, и все они хороши для достижения.