— Тебя я чувствую нормально, — сказала она, — а корабль – нет. Совсем.
— Переместиться тоже не можешь?
Она покачала головой:
— Нет, попробовала уже.
— Интересно, ваши сетевые разветвители могут зависнуть? — задумчиво произнёс я. — Ладно. Пойдём ножками, потрогаем ручками.
Прикосновение к панели управления у комингса двери не дало ничего, и это усилило моё беспокойство: дверные приводы обычно могут работать и без участия управляющей сетки. Подцепив в дверном косяке рычаг ручной разблокировки, который с помощью шестерни и рейки сдвигает одну из пластин магнитного замка в сторону, выводя из соприкосновения с другим магнитом, я повернул его до упора. Дверь под действием пружин "отбоя" чуть отодвинулась в сторону. Я толкнул створку дальше, вышел в полутёмную гостиную, включил свет. Взялся за такой же рычаг на дверях рубки… и торопливо вернул в исходное положение, потому что, стоило мне его стронуть, как истошно взвизгнул аварийный сигнализатор. Простейший механический свисток, рассчитанный, как раз, на случай, когда не работает ничего. Визг уходящего через крохотное отверстие воздуха означал, что за дверью, в рубочном помещении – вакуум.
— Похоже, у нас пробоина, — сказал я.
— Возможно, не одна, — откликнулась сестра. — Что же с нами произошло? Не могу вспомнить.
— Ладно, — ободряюще улыбнулся я. — Главное, сама ты в порядке, и система жизнеобеспечения работает… хоть где-то. Выкрутимся, где наша не пропадала.
Она неуверенно улыбнулась в ответ. Я не к месту подумал, что земное имя Лада, которым я называл её в том странном наваждении, неплохо подошло бы ей и на самом деле. Моя троюродная сестра Падме Наберри Амидала умеет быть твёрдой, решительной и разумной, и только эту сторону зачастую видели в ней окружающие. В сущности же, она – создание романтичное и эмоциональное, как большинство обычных женщин. Я знал: в нынешней тяжёлой и малопонятной ситуации она будет держаться изо всех сил, держаться сама и поддерживать меня. Вопрос, насколько хватит этих сил здесь, посреди неизвестно чего? Поэтому, чтобы сестрица не расклеилась и не впала в уныние, мне самому следует выказывать побольше уверенности… даже если сам я внутри её не ощущаю.
Осмотр показал, что в нашем распоряжении лишь часть центральной палубы корабля: четыре каюты, гостиная, переходные галереи, лифтовая площадка и машинный зал. Попасть на нижний ярус было невозможно. Сигнализаторы в полу гостиной и "машины" блестели ярко-красными дисками, сообщая об отсутствии внизу атмосферы. Складывалась парадоксальная ситуация: шлюзовые камеры, чтобы выйти наружу и осмотреть корпус на предмет пробоин, имелись, а скафандров не было, они остались внизу, в хвостовом отсеке возле "стакана" вертикального переходника, он же основной шлюз.