, чем это было в Англии.
Наконец, следует отметить еще одно обстоятельство, объединявшее во многом историков разных стран на рубеже столетий. Речь идет о модернизации образования и выстраивании новых научно-образовательных стратегий. Реформы образования проходили в России и во Франции, а для Испании эти изменения напрямую связывались с национальным возрождением. Вместе с тем не стоит забывать и о еще одном немаловажном явлении. Обстоятельно анализируя влияние того знания, которое приходило в Россию извне как в форме публикаций, так и с опытом работы в заграничных архивах и университетах, общением с интеллектуальной и политической элитой зарубежных стран, мы нередко опускаем вопрос об обратном влиянии отечественной исторической науки и тех, кто ее олицетворял. Разумеется, в некоторых случаях просчитать это влияние сложно, однако некоторые замечания все же хотелось бы высказать.
Мы уже упоминали выше о контактах медиевиста В. К. Пискорского с испанскими учеными. Со временем становится ясно, что влияние отечественного историка на испанскую историографию было гораздо более заметным, что видно и по его эпистолярному наследию. Выдающийся испанский медиевист, профессор и политик Эдуардо де Инохоса-и-Наверос (1852–1919) высоко ценил труды русского историка, даже начал изучать русский язык, чтобы их читать[737]. Интерес его знаменитого ученика, Клаудио Санчеса-Альборноса-и-Медуньи (1893–1984), к истории средневекового города также объяснялся знакомством с трудами В. К. Пискорского[738], при этом знаменитая монография русского историка «Кастильские кортесы в переходный период от Средневековья к Новому времени» была переведена им на испанский язык в середине 1920-х годов[739]. Немаловажным было, однако, и личное знакомство историков, возможность обсуждать не только вопросы Средневековья, но и животрепещущие проблемы современности.
Нам представляется, что ситуации, которые сложились в Испании и России на рубеже XX столетия в отношении образования, имели много общего. По крайней мере в том, что касалось степени политизированности профессуры и стремления значительной ее части изменить систему как школьного, так и высшего образования в своих странах. Вопрос о доступности высшего образования для женщин, появление системы Высших женских курсов прежде всего в Москве и Санкт-Петербурге, становление частных учебных заведений и даже организация университета им. А. Л. Шанявского, где могли преподавать даже те, кто не имел официальной ученой степени, – все это способствовало модернизации системы образования в России. Добавим сюда и активную деятельность многих ученых по организации различных публичных лекций, диспутов, лекториев, школ для рабочих – все это было характерной чертой эпохи конца XIX – начала XX в. Сходные черты в сфере просвещения России и Испании в этот период отмечали и сами историки.