Сыграть реального человека, который был знаменит, о котором публика знала почти все: какая у него фигура, какая мимика ему присуща, какое поведение свойственно – почти неразрешимая задача для актера. Как воплотить образ на экране, не впадая в карикатурность, не выглядя глупо? Очень быстро Марион Котийяр поняла, что должна «влезть в шкуру» певицы, узнать ее изнутри. Лишь такой «чувственный» подход поможет ей понять персонажа. И тогда актриса превратилась в губку. Она впитывала жизнь Пиаф: не только прослушала почти все ее песни, но и просмотрела все интервью, записанные на телевидении, ознакомилась с записями концертов и со всеми фильмами, в которых Эдит снялась как актриса. Она перечитывала свидетельства людей, которые хорошо знали Воробышка, рассматривала фотографии молодой Пиаф. «Я просмотрела бесчисленное количество документов, прослушала массу ее интервью, и все эти элементы наполняли меня, подпитывали изнутри. С самого начала я знала, что не хочу подражать ей. Моя цель заключалась в том, что освободить где-то внутри себя достаточно места, чтобы Пиаф смогла там обустроиться, однако это надо было сделать так, чтобы не потерять себя. Я должна была пригласить ее к себе, чтобы мы смогли сделать что-то вместе».
Отправившись на встречу с Пиаф, сама того не осознавая, Котийяр «насытилась» ее жестами, ее дыханием, ее манерой смеяться и говорить. Невзирая на установленные правила, актриса, чтобы сохранить всю свежесть чувств, отказалась репетировать с режиссером до начала съемок. «Мы не прорабатывали ее походку, манеру ее поведения, язык жестов, я никогда не экспериментировала с голосом. И вот когда я впервые оказалась на съемочной площадке и услышала команду: “Мотор!” – этот голос, о котором я раньше ничего не знала, вышел из меня. Какое потрясение! Впрочем, это было больше, чем голос: я почувствовала, что мое тело знает, как сыграть Пиаф. Почти мистическое чувство. С того момента Пиаф больше не отпускала меня. Но это было совсем не похоже на одержимость, скорее на смутное ощущение, что в тебе живет другой человек».
Кроме тех сцен, когда певица находится в состоянии опьянения, мы не слышим в кадре настоящего «поющего» голоса Марион Котийяр. Однако у нас создается впечатление, что актриса поет сама. Чтобы иллюзия стала совершенной, потребовались часы и часы кропотливой работы. Здесь, прежде всего, надо было учитывать, что все песни Пиаф содержат в себе некую историю, и для того, чтобы понять эту историю, Марион тщательно проговаривала весь песенный текст, стараясь найти нужные интонации, но при этом сохранить индивидуальную манеру подачи текста Пиаф. Необыкновенно тонкая игра – ведь любой лишний взмах ресниц мог испортить картину в целом. Когда Марион наконец почувствовала, что готова вобрать в себя голос Пиаф, что он звучит в каждой клеточке ее тела, началась работа под фонограмму. «Синхронизация движения губ – это необыкновенно сложный технический процесс. Здесь требуется особая точность, учитывается каждая мелочь. Работает даже ваше тело. Да, когда надо синхронизировать с фонограммой движение губ, в игру вступает все тело. И именно это было особенно сложным для меня, этот процесс отнимал массу энергии, я прямо с ума сходила, ведь хотела, чтобы все было безупречно».