Наверное, подумалось мне, я все-таки сошла с ума, и у меня начались видения.
Ружье Мартина было у меня в руках – я схватила его, когда пошла открывать, и готова была пустить оружие в ход, даже если Тетя – просто призрак, но она лишь скользнула по нему взглядом и рассмеялась. Смех у нее был странный – словно порыв ветра пронесся над полем сухой кукурузы.
Еще я заметила, что она постарела. Ее волосы, когда-то иссиня-черные, поседели и стали серо-стальными, спутанные пряди были небрежно перевязаны обрывками кожаных шнурков и цветными тряпочками, а кое-где в них были вплетены перья, бусины и маленькие блестящие камни. Смуглая кожа стала коричневой, как обоженная глина, и покрылась сеткой мелких морщин, но темные глаза смотрели все так же внимательно и пронзительно. На плечи Тети была накинута цельная лисья шкура с головой и лапами.
– Думаешь, если бы я была «спящей», тебе было бы легче?.. – спросила она.
– Я…
– …Легче поверить, что ты была права, и что все эти годы мой прах лежал среди пепла и золы, которые остались от моего дома?
– Но… как?.. Как тебе удалось спастись?! – Я хорошо помнила, каким жарким было пламя, и как мне на голову и на опаленную траву сыпались пепел и сажа. Когда огонь, наконец, улегся, на поляне не осталось ничего – только тлеющие угли и закопченная чугунная печь. – Я… я же слышала выстрел! И видела, как твоя хижина сгорела дотла!..
Тетя с горечью усмехнулась.
– Ты считаешь, меня так легко убить?..
Я подумала о Патроне – как он метнулся в заросли и пропал. Может быть, он почуял Тетю и последовал за ней?
– …Убить и бросить мои останки гнить среди пепла и золы?
Мне вдруг стало страшно, и я попятилась.
– Я… я хотела его остановить, – проговорила я дрожащим голосом. – Когда дом вспыхнул, я хотела… хотела тебя вытащить, но папа меня не пустил.
Сара шагнула в дом.
– Значит, не очень сильно хотела, – сказала она и с разочарованным видом покачала головой.
– А ты… ты все это время была жива? Где же ты пряталась?
– Я отправилась домой. Назад, к моему народу. Я хотела оставить прошлое в прошлом, забыть и вас, и все, что случилось, но оказалось, что я не умею забывать. Иногда мне казалось, что я почти сумела выбросить вас из памяти, но стоило мне взглянуть на мои руки… – Тетя стянула с рук перчатки, и я увидела, что ее пальцы покрыты белыми, уродливыми шрамами от ожогов. – Еще один след остался у меня на животе – там, куда попала дробь из ружья твоего отца. В рану попала инфекция, она загноилась, и я едва не умерла. Но я не умерла… – Она потерла живот искалеченной рукой, потом подняла голову и посмотрела на меня. Ее глаза были как два бездонных, черных колодца.