В другом месте не пошли в бой 6-й, 7-й и 8-й Финляндские полки. 49-й армейский корпус вынуждены были заменить 5-м армейским корпусом, но и он не мог уже предотвратить надвигающуюся катастрофу.
Только казаки по-прежнему находились на позициях. 24 июня 1-й Верхнеудинский полк вышел из состава 49-го армейского корпуса и присоединился к своей дивизии. Две сотни с 4 пулеметами в пешем строю выступили в д. Погребце на смену в окопах сотен 1-го Читинского полка, который убыл в г. Тарнополь для замены 1-го Аргунского полка, несшего там службу.
27 июня полкам была объявлена благодарность от командующего 11-й армией генерала Эрдели за то, что 1-я Забайкальская казачья дивизия единогласно постановила войти в ударную группу.
Сменяя друг друга, забайкальские казаки находились в окопах на позициях, брошенных пехотой, несли службу в г. Тарнополе и вылавливали дезертиров, вели разведку, гибли от пуль и снарядов противника. Только за 28 июня потери 2-й сотни 1-го Верхнеудинского полка, попавшей при смене позиций под сильный артиллерийский обстрел, составляли: убиты — 2 (казаки Федор Третьяков и Игнатий Лончаков), ранены — 10 казаков и прапорщик Токмаков, контужены — 13 казаков.
Дивизия размещалась в д. Плавуча-Велька. 28 июня здесь состоялся доклад генерала Шильникова и хорунжего Кузнецова о работе Всероссийского казачьего съезда в Петрограде. Присутствовали все желающие офицеры и казаки.
31 июня казачьи секреты 1-го Верхнеудинского полка доложили о попытках разведчиков 7-го конного корпуса противника снять наши секреты и об усилении огня его артиллерии в районе д. Конюхи.
Немецко-австрийские войска готовились перейти в наступление, а фронт 11-й армии продолжал разваливаться. Солдаты бесчинствовали, совершая безнаказанные преступления.
2 июля был убит своими солдатами командир 22-го гренадерского Суворовского полка полковник Рыков зато, что «уговаривал солдат пойти на позиции». Не требовал, не приказывал, а уговаривал, и за это был убит.
Казаки-забайкальцы все чаще стали использоваться для задержания и сопровождения бегущих с позиций солдат. Это вызывало у них недовольство и ропот. Меры для наведения порядка на фронте правительством не принимались. Вместо решительного пресечения дезертирства и оставления позиций продолжались призывы и уговоры, которые на разложенную солдатскую массу не действовали. Возмущались привлечением казаков к полицейским функциям и офицеры, понимая, что отправка не желающих воевать солдат из корпуса в корпус пользы не принесет.
Так, например, в своем донесении № 104 начальнику штаба 1-й Забайкальской казачьей дивизии от 3 июля 1917 года командир 1-го Верхнеудинского полка полковник Тонких с возмущением указывает: «Сегодня предлагалось конвоирование солдат из Цеброво по этапам на Радзивилов. Всего должно было собраться 1200 человек из гвардейских и финляндских полков. Означенные 1200 человек не желают наступать, и их решили с позиций свести в Цебров и отсюда разослать по другим корпусам. Не знаю, чем руководствовались при таком решении, но вряд ли оно правильно, — раз не хотят наступать в одних частях, то, очевидно, не будут наступать и в других».