Урсула Уинвуд жаловалась, что он не оставляет ей никакой работы, кроме присутствия на ужасных политических заседаниях, но даже тут Поль устранял от нее чуть не все хлопоты. Ей приходилось, главным образом, только представительствовать.
— Драгоценнейшая леди, — говорил Поль, — если вы захотите отставите меня от дел, не откажите выдать мне удостоверение, что отставляете меня за неисправимую продуктивность.
— Вы ведь прекрасно знаете, — отвечала она, — что без вас я была бы потерянной и одинокой женщиной.
В ответ Поль смеялся веселым смехом. В этот период его жизни у него не было никаких горестей.
Политическая игра тоже привлекала Поля. Примерно через год после его вступления в должность у Уинвудов, проводились всеобщие выборы. Либералы, желавшие отбить у старого тори его кресло, послали в Морбэри выдающегося кандидата. Произошла упорная битва, в которой Поль принимал самое активное участие. Он открыл, что может говорить. Когда он впервые увидел, что держит толпу в несколько сотен поселян в тисках своего страстного красноречия, он почувствовал, что «пробуждение Англии» началось. Это был восхитительный момент. Как агитатор он делал чудеса всяческими посулами. Большие бумажные фабрики, питомники опасного (по мнению полковника Уинвуда) социализма, «губили» (по его же мнению) население окраин маленького города.
Поль вернулся оттуда с целой записной книжкой обещанных голосов.
— Как вы добились этого? — спросил полковник.
— Мне кажется, я сумел подействовать через поэтическую сторону политики, — сказал Поль.
— Это еще что за штука?
Поль улыбнулся.
— Призыв к воображению, — ответил он.
Когда полковник Уинвуд прошел на выборах подавляющим большинством голосов, несмотря на волну либерализма, захлестывающую страну, он подарил Полю золотой портсигар и с тех пор облек его полным доверием в своих политических планах. Таким образом, Поль стал своим человеком в кулуарах палаты общин и среди участников комиссий, в которых заседал полковник Уинвуд. Освоился он и с тонким искусством хитросплетения интриг, доставлявшим ему огромное развлечение. Приходилось Полю иметь дело и с материалами речей полковника Уинвуда, которые методический воин писал заранее и учил наизусть. Это были основательные, глубокие размышления, которые почтительно выслушивали в палате, но в них недоставало подъема, который воспламенял бы энтузиазм. Однажды полковник протянул Полю сверток переписанных на машинке листов.
— Посмотрите, что вы думаете об этом?
Поль посмотрел, сделал карандашом заметки и показал их полковнику.