— С чем?
— С офицерским чином, если судить по твоим новеньким погонам.
— Нет. Я по-прежнему старший фельдфебель, только теперь в гвардейской артиллерии. Королевская милость…
— Слышал я об этом. Просил я тебя к себе в отряд. Честно просил… Его величество отказал. Сказал, что ты ему самому нужен. Так что извини, Савва, не смог я сдержать обещание. Хотя на полигоне дивизионная трехдюймовка на пирамидальном кольцевом станке и не сбила аэростат шрапнелью, но гондола вся в хлам… Манекены в клочья. Когда я рассказал на полигоне, что это твоя придумка, то все работали как демоны — уважают тебя солдаты. Так что ты выиграл спор, а вот я оказался не на высоте… Куда мне против воли его величества?
— Пошли в беседку, господин капитан-лейтенант. В ногах правды нет.
— Савва, ты теперь офицер и во внеслужебное время имеешь право обращаться ко мне по имени — Винк. И на «ты». Мы же друзья, не так ли?
— Садись, Винк, — показал я на лавку. — Небось голодный с дороги?
— Что там той дороги, Савва, я дольше от дворца пешком шел, чем из города до дворца ехал, — улыбнулся он.
— Винк, а револьвер мой наградной нашли? — спросил я с надеждой.
— Нет. Не нашли. Лейтенант Щолич весь полигон на дорогу вывел с вилами и граблями. Весь снег на шоссе переворошили, но как сквозь землю провалился твой револьвер.
— Жаль. Это первая моя награда. Самая памятная.
— Я тоже так подумал, — сказал Плотто, раскрывая свой саквояж и выкладывая на лавку лакированную деревянную кобуру, характерными очертаниями похожую на маузеровскую. — Это тебе от меня. За спасение. У меня в отряде нет знамени, и я не имею права гравировать наградные таблички, но от чистого сердца, Савва… прими.
Я открыл деревянную колодку кобуры-приклада, и оттуда в руку мне выпал большой вороненый длинноствольный пистолет, тяжелый — больше килограмма. На маузер он одновременно был похож и не похож. Но схема та же: магазин перед скобой спускового крючка. И ствол почти пятнадцать сантиметров. Поиграл оружием в руке, примериваясь. Рукоятка удобная. Почти нормальная пистолетная. Не то что круглая, как у самого маузера.
— Что за система? — спросил я, прицеливаясь в проходящую мимо беседки лань.
— Новинка, — пояснил Плотто. — Автоматический пистолет. Перезаряжается сам. Калибр восемь миллиметров. Легко бьет на сто шагов. Можно пристегнуть кобуру-приклад и получить легкий карабин. Сейчас он должен проходить войсковые испытания. Думаю, на вооружение его возьмут. По крайней мере, флотским он нравится…
— Сколько патронов в магазине?
— Шесть зарядов.
— Мало.
— Зачем больше?