Родин разлепил заиндевевшие веки и тут же снова их захлопнул – небо оказалось слишком низким и слишком синим. А еще оно двигалось. Георгий тоже двигался, точнее, его перемещали. По шуршанию листвы, запаху мерзлой земли и неравномерным рывкам он догадался, что его тащат по лесу на волокуше. Родин попытался приподняться на локтях, но потерпел неудачу – мир вокруг завертелся бешеной каруселью, а голову залило волной горячей боли. «Кажется, сотрясение, – сообразил он, – и довольно серьезное. Кто же это меня так?..» Но воспоминания о недавних событиях оказались неуловимы, как рой бабочек. Вопли, выстрелы, хруст ломающихся костей и матерные крики он помнил, но кто и зачем орал, и что он вообще забыл в лесу – тут провал. Надо бы спросить у того, кто его тащит, но это слишком сложно. Для начала неплохо бы водички глотнуть. Родин еще немножко полежал с закрытыми глазами, пытаясь совладать с накатывающей тошнотой, и еле слышно прохрипел:
– Воды…
Волокуша остановилась, и к его губам приставили холодную фляжку. Родин сделал несколько маленьких глоточков и только после этого заметил, что руки, протянувшие ему воду, были женскими. Грязными, со сломанными черными ногтями, сбитыми в кровь костяшками, но совершенно точно женскими. В недоумении подняв голову, Родин наткнулся на насмешливый взгляд знакомых глаз – перед ним стояла Асенька Оболонская! Его юношеская греза, очаровательная кокетка и стыдливая прекрасница, злой судьбой превращенная в измордованную обритую каторжанку.
– Ася? Но как? Я, верно, в бреду… Что ты здесь делаешь?
Родин растерянно оглянулся по сторонам и обомлел – рядом с Оболонской стоял лучистый японский мальчик. Он держал в своих маленьких ручонках веревку от волокуши и безмятежно улыбался. Япончик! Георгий вдруг вспомнил, что именно из-за него он очутился в сахалинском лесу, из-за него попал в перестрелку с участием беглого каторжника, охотника Силы и надзирателя Ревеня. Причем было в этой перестрелке что-то странное, что-то неправильное, но Георгий, как ни старался, не сумел восстановить в памяти эту странность. «Ладно, после к этому вернусь, – успокоил он себя, – а покамест надо разобраться, что вообще происходит».
– Ася, – решительно начал он, усаживаясь на волокушу и поливая себе голову водой из фляжки, – потрудись объяснить мне, что ты здесь делаешь и почему этот мальчик с тобой? И куда вы меня, собственно говоря, тянете? Говори, иначе с места не сдвинусь!