Остров надежды (Хабаров) - страница 72

Разломы, складки поверхности, как черты лица. А здесь, на востоке Тибета лицо словно оспой изрыто – огромные словно вулканические конуса. Лицо? Но ведь называют земную поверхность Ликом Земли. Ах, как хочется временами Софи поделиться увиденным, но для этого нужно, чтобы хотя бы кто-то был рядом, ведь не успеешь оглянуться, как всё уже позади. Сергей постоянно занят, а Жан? У того – ветер в голове. Он смотрит на тебя и одновременно сквозь тебя. Что поделаешь? Возраст, витает в облаках.


Жану и впрямь хотелось разобраться в облаках. Во-первых, это практично. Ведь чаще в иллюминаторах – облачность. Прекрасно рассматривать разные необыкновенные места. Австралийские горы, блестящие как фольга; загадочные «отпечатки кедов на глине» гор Атлас; «шкуру ящера» в Калахари. Рассматривать и осознавать, что разгадать эти загадки под силу именно тебе. Что «чешуя ящера» это – барханы, итог постоянства ветра, застывшие волны, которые всё-таки медленно перемещаются. Вся прелесть в том, что видно их разом, с высоты. Ведь сколько сил и средств потрачено на составление глобуса, а Жан видит планету в натуре и постигает её общие закономерности.

И с тротуаром наблюдается схожесть. На тротуаре – свой мир, свои микроскопические обитатели, которых мы вовсе не замечаем. Мы для них боги. Любой твой шаг по тротуару – для них катаклизм.

Земля наблюдателю с орбиты – тот же «сад камней». Не разглядишь мимоходом. Есть общее сходство то с тротуаром, то со стеной. С таким же успехом можно, уставившись себе под ноги, разглядывать каждый случайный клочок земли: тут – трещина, а вот – потёк и любопытно это сырое место.

С орбиты разве что только окурка не увидишь. Не курили боги, а то бы валялся окурок шестикилометровой длины. И все эти трещины и потёки на поверхности Земли – её история, следы воды, лавы, песка. Вот в этом месте прошёлся ледник, оставив следы абразива. Всё это требует изучения и уместней на Земле (по фото, по телевизионной картинке). А облака – совсем иное дело. Хотелось истолковать их замысловатые узоры.

Сергея тоже тянуло к иллюминаторам. Земля нужна была ему для поддержки, как Антею. Увы, на станции не было привычной избыточности, процессов, залечивающих раны. Здесь всё висело на ниточках. А вера в документацию напоминала ему историю о человеке, лечившимся самостоятельно, по справочнику и умершем от опечатки в нём.

Сергею не хватало земного «плача дождя на стекле», и выражение древних «всё свое ношу с собой» он считал теперь буквальным для себя. Ему вспоминалась рабочая комната с видом из окна – готовой картиной: молодой берёзовый лес.