– А это что? Это зачем? – не могла удержаться Софи. – Ты должен мне всё показать и рассказать.
Они решили, что с утра у них будет обычный завтрак, но к обеду Софи испечёт первый орбитальный пирог. Комья хлореллы Жан уже развесил перед вентилятором в дырчатых полиэтиленовых мешках, прямо на светильниках.
– Как бы полиэтилен не потёк, – говорила Софи, удивляясь тому, что напридумывал Жан, и ужасаясь возможным бедам: не дай бог «этому добру» разлететься по станции.
– Ничего страшного, – беспечно отвечал Жан, – полиэтилен выдерживает до пятисот градусов, а нагрев на светильниках всего до трехсот. Да, и нагрузки не те.
Высушенную хлореллу предлагалось измолоть в мукомолке или перетереть в ворсовых мешках и использовать как муку для пирога. Сублимированная смородина станет его начинкой.
До этого Жан никого в модуль не пускал, но сегодня день был особенный. Сегодня заработает душ – их первый орбитальный банный день, который начнётся после завтрака и официального короткого рабочего дня. Работа (так они решили с Софи) будет условно состоять в том, что они покажут друг другу самое-самое, что интересно и тебе самому и любопытно для других. Затем душ и бассейн, и каждый участвует в водной процедуре самостоятельно, но должен же кто-то контролировать технику и процесс. При пробном заполнении он наполнил бассейн, а затем снял пережимы и перетяжки и открыл молнию полиэтиленовой кабины. Из неё выплыл огромный водяной шар. Стокс и Рэлей разом бы перевернулись в гробах при виде этакой картины. Всё, что они представляли умозрительно, рассчитывали, демонстрировалось в натуре. Жан чуть коснулся зеркальной поверхности, и шар деформировался, и он с удивлением наблюдал, как шар колебался и успокаивался.
И потом, убирая и собирая пылесосом воду, Жан намучился, но приобрёл и бесценный опыт. По делу, конечно, лучше, чтобы он при технике присутствовал, но представив обнаженную Софи, он почувствовал себя так, словно получил апперкот. Ему сделалось жарко, потом холодно, и голова закружилась, как перед обмороком.
Сергею стало вдруг грустно от той очевидной истины, что время его прошло. Конечно хорошо, что в свой юбилей он оказался на орбите, но сколько задуманного кануло в песок. «Бодливой корове бог рог не дал». В душе он считал, что для полного счастья необходимы музыка и математика – свободные импровизации на рояле и в совершенстве освоенный математический аппарат. Но жизнь прошла и главное не реализовано.
Нередко в голове его звучала собственная музыка. Ведь в жизни так и бывает: режиссёр из неудавшихся актёров, руководитель подготовки космонавтов – сам неудавшийся космонавт, а он всё вместе – неудавшийся пианист, композитор, учёный и неудавшийся космонавт, и мысли у него невесёлые… А виноват характер: завистливость и гордыня, обиды и правдоискательство. Удачливые – щедры. И вот ему – сорок лет, он на орбите и его некому поздравить, и связи нет, и не удачны попытки посигналить, и с этой целью нужно в открытый космос выходить.