Тем временем лихорадка набирала обороты, заставляя сердце девушки замирать от страха. Лицо Николаса покрылось бусинами болезненного пота, и всё, что она могла, это менять компрессы на его лбу, от которых казалось никакого толку.
В голове даже проскочила отвратительная мысль, что сейчас идеальный момент для побега. Но девушка с отвращением отбросила её. Разве сможет она потом смотреть на себя в зеркало, зная, что бросила человека в таком состоянии? Оставила умирать, по сути. Хотя толку от неё фактически не было, но всё равно Кассандре казалось, она обязана находиться рядом. Во всяком случае, она сможет отогнать зверьё, которое сейчас представляет для беспомощного мужчины, серьёзную опасность. Наверное, сможет.
Кассандре даже не хотелось думать о том, что он может и не выжить. Неужели её отправили сюда увидеть его смерть? Нет-нет. Так быть не должно. Он не может умереть! Она не выдержит. Господи, пожалуйста, пусть он живет! Пусть очнётся!
Сейчас, глядя на беспомощного Николаса, такого уязвимого, Кассандра поняла, её любовь до сих пор жива. Несмотря на всю боль, унижения и скотское обращение, она до сих пор его любит. Это как одержимость. Девушка понимала, это безнадёжно. Она тут временный гость, и даже если бы она могла остаться, у него есть Эмили… Только всё это не важно. Важно, чтобы он выжил. Пусть он никогда не заметит в ней женщину, пусть не любит её и не верит ей… Всё равно. Лишь бы он был счастлив и здоров.
— Пожалуйста, Ник, очнись, — Кассандра не сразу поняла, что слёзы туманят зрение. — Кричи, ругайся, язви, как ты это любишь, только приди в себя.
Он ей не отвечал, да она и не ждала ответа. Мужчина начал метаться в горячке и что-то бессвязно бормотать, а Кассандру охватило глухое отчаяние. Столько раз, во время чтения, она осуждала Эмили за слабости, сама же оказалась гораздо хуже. Эмили хотя бы могла ему помочь, она умела лечить раненых. Кассандра ощущала себя слабой, беспомощной и совершенно бесполезной.
Её золотая мечта обернулась кошмаром, и, похоже, он подходит к своему апогею. Николас может тут умереть, а она может лишь быть рядом и молить Бога о его спасении. Собственная ничтожность оглушала. Она тут чужая, чужой она была и в собственно мире. Вообще, есть ли во вселенной место, где бы Кассандра почувствовала себя своей, нужной и полезной?
Тонкими пальцами, девушка касалась лица мужчины, стараясь, лишний раз запечатлеть в памяти каждую черточку. Даже несмотря на критическое состояние, он был так красив!
— Если бы ты только знал, как я мечтала о тебе, — рыдала девушка. — Как жила лишь одной мечтой — увидеть тебя. Как безумно и безнадёжно, я люблю тебя. И пусть ты не веришь ни единому моему слову, пусть считаешь меня ничтожной шпионкой и лгуньей, но открой глаза. Не смей умирать, Ник! Я не вынесу этого, ведь я так люблю тебя.