Равнодушное отношение собеседника потушило радостный огонек в груди и едва не вывело Виви из себя.
— Все из-за того, что ты меня не переносишь. Не надо удивляться, что другие думают иначе.
— Да ты сама никак не можешь привыкнуть к тому, что, в отличие от тебя, народ меня любит. — Коннор скрестил руки на груди.
— Нет, я прекрасно понимаю, почему ты нравишься людям. Ты обаятельный, беззаботный и талантливый. К тому же весьма хорош собой. Но я не так глупа, как они, и знаю тебя гораздо лучше.
— Ох, неужели?
— Именно. Ты обаятелен, потому что это помогает тебе получать от людей все, что тебе нужно; беззаботен, потому что тебе ни до чего нет дела, и безумно талантлив — тут уж не поспоришь. Знаю, что ты много и усердно работал, это тоже тебе в плюс. А еще ты бываешь ограниченным, крайне приземленным и бесконечно эгоистичным. Твое эго не знает границ.
— Тогда вы, мисс Виви, высокомерная ханжа. Ты смотришь свысока на все, что не соответствует твоим идеалам. Я даже не знаю, что хуже — твоя гордыня или мания величия.
С обеих сторон полетели упреки и обидные оскорбления.
— Ты невыносимый и… злобный.
— Злобный? — фыркнул он. — Великолепно, нам снова по десять лет.
— Нет, когда нам было по десять, мы еще дружили. До тех пор пока ты не стал придурком.
— Привет, котелок. Я чайник. Думаю, мы на равных, дорогуша.
Снисходительно прозвучавшее «дорогуша» резануло Виви по сердцу и окончательно вывело ее из себя.
— Всего два слова — Мари Лестер.
— Кто?
— Вот как. Ты даже не помнишь. Жаль. — В голосе Виви звучали пренебрежительные нотки, но ее это уже не заботило. На то были свои причины. — Мари Лестер — девушка из Алабамы, которая приехала сюда на первом курсе.
— Да, и что из этого?
— Ты воспользовался мной, чтобы закрутить с ней, только ради того, чтобы пощекотать свое эго.
— Вот почему ты влепила мне пощечину на выпускном?
— Да. Ты это заслужил.
— И до сих пор из-за этого переживаешь? Это, видимо, ваши личные разборки.
— Мари была моей подругой, она так и не простила меня.
— Она уехала на следующий год.
— Не в этом дело.
— Тогда в чем, Виви?
— Трудно поверить, что ты не имеешь к этому никакого отношения. Тогда ты тоже пришел ко мне, чтобы зарыть топор войны. Водил меня в кино, провожал домой из школы… — Виви едва не поперхнулась. — Только потом я поняла, что была лишь орудием в твоих руках. Ни тогда, ни сейчас ты не видишь проблемы.
Коннор остановил на Виви тяжелый взгляд и продолжал неотрывно смотреть, пока тишина, казалось, не стала звенящей.
— Ты права. Дурацкий поступок. Мне стоит искренне извиниться. Подростки — особенно мальчишки — из другого теста сделаны. Вероятно, я был придурком. Теперь, когда мои лобные доли полностью сформированы, мне хотелось бы попросить тебя перестать осуждать меня за то, что произошло много лет назад.