, Кинли. То единственное, чего я всегда хотел, это ты.
Слезы продолжали течь по ее лицу, и сердце мое рвалось на части из-за нее, из-за нас. Дети – это то, о чем мы всегда разговаривали, о чем мечтали. Но я не стал любить ее меньше. Если она захочет лечиться – будем лечиться. Захочет усыновить ребенка – усыновим. Решит, что мы будем жить только вдвоем, так тому и быть.
Горло сжалось при мысли о том, что Кинли никогда не будет носить нашего ребенка, но я понимал, что сейчас должен быть сильным ради нее, поэтому сморгнул слезы и подавил крик, рвавшийся наружу.
– Я подумала, что когда все тебе расскажу, ты больше не захочешь быть со мной. Что захочешь другую, с которой сможешь создать большую семью. Прости за все, что я тебе сегодня наговорила, просто я весь вечер была в таком расстройстве, не знала, что произойдет, когда ты все узнаешь, и поэтому как будто обезумела. Прости меня, Джейс.
Нежно поцеловав Кинли в губы, я прижался лбом к ее лбу.
– Это ты меня прости. Прости за слова, которые я тебе говорил, прости за то, что я ушел. Но, Кинли, я люблю тебя и буду любить до самой смерти, и ничто никогда этого не изменит. Ты меня понимаешь?
Она медленно кивнула и прерывисто вздохнула.
– Мы с тобой слишком многое пережили вместе, чтобы сейчас вдруг взять и все разорвать. И я уверен, в нашем будущем будет еще много такого, что покажется невозможным пережить. Но мы всегда все преодолевали вместе – так будет и дальше. И, малыш, даже на долю секунды не допускай мысли, что я вдруг захочу кого-то, кроме тебя. – Взяв Кинли за подбородок, я чуть отклонил назад ее голову, чтобы посмотреть в прекрасное лицо. – Все первое в моей жизни ты делила со мной, Кинли Энн, и я позабочусь о том, чтобы мы разделили и последнее.
Ее губы чуть изогнулись, с них сорвался негромкий смешок.
– Я так тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю, Кинли. И буду любить всегда.