Я часто сравнивала его и Хиндли Эрншо и ломала голову над тем, почему поведение этих двух людей в сходных обстоятельствах разнилось так сильно. Оба они были любящими мужьями, оба были искренне привязаны к своим детям, почему же они не пошли в беде и в радости по одному и тому же пути? Может быть, подумалось мне, Хиндли, хоть и был изначально более упрямой и цельной натурой, проявил в минуту слабости худшие качества? Когда корабль его потерпел крушение, капитан бежал с мостика, а команда подняла мятеж, не оставив судну надежды на спасение. Линтон же показал истинную отвагу, свойственную верным и преданным душам. Он уповал на Господа нашего, и тот послал ему утешение! Один надеялся, другой – отчаялся. Каждый из них выбрал для себя свою ношу и должен был теперь нести ее до конца.
Но вам, верно, наскучили мои пространные рассуждения, мистер Локвуд, да вы и сами можете судить обо всех этих вещах не хуже меня, или вам так кажется, что едино. Конец Эрншо был такой, какой и следовало ожидать: он не задержался на этом свете и менее чем через шесть месяцев последовал за своей сестрой. Мы в «Скворцах» так и не узнали точно, что же непосредственно предшествовало его кончине. Кое-что мне рассказали лишь тогда, когда я пришла на Грозовой Перевал, чтобы помочь подготовить похороны. Моему хозяину о случившемся приехал сообщить мистер Кеннет.
– Ну, Нелли, – молвил доктор, въезжая во двор усадьбы так рано утром, что я сразу же поняла, что нас ждут плохие новости, – теперь наш с тобой черед лить слезы над покойником! Кто, как ты думаешь, оставил нас нынче?
– Кто? – спросила я в тревоге.
– Догадайся! – ответил он, спешившись и наматывая поводья на крюк у двери. – И приготовь уголок передника, чтобы поплакать в него вволю: чую, без этого не обойдется!
– Случайно не мистер Хитклиф? – воскликнула я.
– Как? Стала бы ты лить слезы о нем? – усмехнулся доктор. – Нет, Хитклиф пребывает в полном здравии, сегодня я сподобился увидеться с ним, и этот молодой человек просто источал силу и крепость. Он уже выглядит гораздо бодрее, чем тогда, когда потерял свою лучшую половину.
– Кто же тогда умер, мистер Кеннет? – нетерпеливо спросила я.
– Хиндли Эрншо! Твой старинный друг Хиндли, – ответил доктор, – и мой злоречивый приятель. Впрочем, в последнее время я с ним отношений не поддерживал – он вел себя отвратительно! Ну вот, говорил же я, что без твоих слез нам не обойтись. Но не убивайся так сильно! Он умер так, как жил – пьяным как сапожник. Бедняга! Я ведь тоже жалею о его кончине. Старый друг лучше новых двух, хотя он пускался на дикие выходки, а уж шутки надо мной шутил самые что ни на есть подлые. Ему было-то всего двадцать семь, кажется, столько же, сколько тебе. Если вас с ним сравнивать, то невозможно поверить, что вы родились в один год.