— Привет! — Настя ступила на порог женской раздевалки для персонала магазина.
— Здорово! — поприветствовала её молоденькая симпатичная брюнетка, застегивающая последнюю пуговицу форменного жакета, на бэйджике которого красовалось имя, воспетое Пушкиным в знаменитой поэме, «Людмила». — Ты сегодня поздно.
— Да, на автобус опоздала, — пожаловалась Настя.
— Поторопись! Мымра уже здесь. Рвёт и мечет с самого утра.
— Критические дни? — усмехнулась Настя.
— Кто её знает, — пожала Люська плечами. — Настроение ни к чёрту — это факт. Светку Тропину домой отправила.
— Да ладно!
— Отвечаю!
— Чего так?
— Сказала, перегаром прёт.
— Ну, вообще.
— А Светка, у неё же днюха вчера была. В клубе всю ночь тусили. Прикинь.
— Ужас какой.
— Ну и я про то же! Поэтому говорю, поторопись, — кивнула Люська подруге, развалившейся на стуле в раздевалке.
Настя встала с места, открыла небольшой железный шкафчик, достала вешалку с формой, сняла свой цветастый сарафан, поменяв вещи местами. Через пять минут она уже улыбалась первым посетителям «рая для женщин» натянутой улыбкой в тридцать два зуба, предлагая свою помощь в выборе туалетной воды для возлюбленного, впаривая им по науськиванию той самой Мымры (то бишь администратора зала Веры) самый дорогой товар.
— Чего случилось? — улучив момент, когда довольная выбором покупательница намылилась к кассе, Люська подошла к Насте. — На тебе лица нет!
— Да, как всегда, с матерью поругалась.
— Чего на этот раз?
— Да как обычно, — отмахнулась Настя. — Так хочется послать все к чертям и свалить куда подальше!
— Так в чем проблема? У тебя когда отпуск? Через две недели?
— Я тебя умоляю, Люсь. На какие шиши? — развела Настя руками.
— А этот твой Смурной? Может, свозит?
— Он-то, может, и свозит. Только он у меня знаешь где? — поднесла руку к горлу девушка.
— Чего? Совсем никак?
— Да не могу! Тошнит от одного его вида!
— Но он же тебя любит.
— Любит? Да где она любовь-то? Ты сама-то хоть веришь, во что говоришь?
— А ты нет?
— Ну, вот ты, Люська, второй раз замуж вышла. Чего так? Первый раз любви не хватило?
— Здесь другое.
— Ладно, забей! — махнула девушка рукой. — Отчим знаешь, что отчудил?
— Ну?
— Заявил, что болен, и скоро помрёт.
— Какой кошмар!
— Да фиг с ним! Самое главное — всё оставил своей ненаглядной доченьке Ангелине.
— Да иди ты!
— Ты прикинь? И дачу. И квартиру.
— А вы куда? Под мост? — сочувственно спросила Люська.
— Нет. Конечно, оговорил в завещании, что мы с матерью до последнего своего дня можем проживать в квартире.
— Ну?
— Ты прикинь? — Настя задыхалась от злости. — Проживалки, блин!