— Прогуляйся вокруг дома, в огород залезь. Помелькай туда — сюда.
Я видела, как на его лице появляются нетерпение и скрытая неприязнь и с вздохом взялась за ручку. Почему он не даст мне время подготовиться, ведь перед ним не один из чёртовых пси специалистов?
— Твой кад-арт? — рука требовательно застыла в нескольких сантиметрах от лица. — Кто клюнет на приманку в бронежилете?
Дрогнувшими пальцами я расстегнула цепочку и вложила зеленоватый сапфир в раскрытую ладонь. Дверь тихо щёлкнула, выпуская меня из тепла салона в объятия холодного воздуха.
Теперь всё встало на свои места. Как он собирается поймать призрака, не выходя из машины? Старик привёз меня сюда не для этого. Он всё же винил меня в смерти Алисы или боялся за сына. Боялся, что потеряет и его. Решение покончить с угрозой выглядела логично. Угроза — это тот, кого защищают специалисты. Я.
— Не бойся, — донеслось вслед.
Что чувствует человек, приговорённый к смерти? О чем он может думать, зная, что скоро его не станет? Есть ли у него время осознать и принять это? Люди не часто требуют суда мёртвых. Какие для них эти последние минуты? Каково это — удовлетворить ярость призрака и умереть?
Ещё посмотрим, кто окажется сильнее. Я сжала кулаки. Вот вернусь и… И что? Отомщу? Призраку к псионнику не подойти. Вот ведь. И, главное, сама вызвалась.
Порыв ледяного воздуха ударил в лицо, и я сбилась с шага. Обхватила себя руками и сжалась. Но ничего не произошло. Обычный ветер, воздух, сбивавший с деревьев оставшуюся листву и заставляющий глубже кутаться в одежду.
Я вдруг с всеобъемлющей чёткостью поняла, что умру не когда-нибудь, гипотетически, а именно сегодня. Рука сама потянулась к карману, к лежащему там телефону. Мне хотелось набрать номер и сказать несколько слов, хоть кому-нибудь.
Родители? В состоянии комы не очень-то поговоришь. Влад? Нет, не стоит пугать друга ещё больше. Кто остался? Варисса? Теся? Сёма? У последнего отродясь телефона не было, я даже не уверена, умеет ли он им пользоваться. Имя всплыло само, из тех воспоминаний, к которым я запретила себе возвращаться. Дмитрий.
Хотелось услышать его голос. Сделанного не воротишь, так что нечего понапрасну оглядываться назад. Несколько минут я разглядывала блестящий корпус телефона, а потом с сожалением убрала обратно.
Семнадцатый дом ничем не выделялся, среди своих собратьев. Одноэтажный, с двускатной крышей, свежеокрашенные окна смотрели на дорогу, прикрытые плотными коричневыми занавесками. У постройки, судя по наличию двух дверей и ветхого штакетника, упиравшегося в середину фасада, было двое хозяев. Я толкнула ближайшую калитку. Какая разница, к какому из одинаково незнакомых людей идти.