Почему я должна вообще что-то объяснять?
— Сочувствую, — сказала женщина. — Извините за расспросы, но разве вы из Заславля? Я подумала…
— Нет. Из Вороховки. Родители живут в Старом Палисаде, а бабушка мотается… моталась отсюда туда. Никак свою службу контроля оставить не хотела, — я помешала миниатюрной ложечкой кофе и взяла чашку. — Вы, наверное, о ней слышали. Нирра Артахова.
Обычно реакция на имя бабушки легко предсказуема. Либо опасения, причём беспочвенные, ведь перед ними всего лишь ее внучка, а не грозный псионник. Либо уважение, плавно переходящее в зависть, влиятельных родственников хотели бы иметь многие. Но Галилианне удалось меня удивить. И напугать.
Рука, державшая чашку, дрогнула, неловко поставленный кофе плеснулся через край, украсив светлую столешницу тёмными пятнами. Женщина шумно выдохнула и спрятала руки под стол.
— Вы дочь Сергия? — спросила она осипшим, не имеющим ничего общего с прежним звонким сопрано, голосом.
— Да, — её беспокойство меня не тронуло, а вот вопрос не понравился, — Артахова Алленария Сергеивна.
— Нет, — Галилианна неожиданно затрясла головой и повторила, — нет. Он не мог так далеко зайти!
Нехорошее предчувствие ужом заползало под кожу. Не надо, не спрашивай, скомандовала я себе. Поскорей бы пришёл Демон, в его присутствии всё или разрешается, или становится незначительным.
— Этого не будет, — прошептала женщина. — Никакая месть не станет ему оправданием.
— Галилианна, — начала я, но меня уже не слушали.
Мать Дмитрия вскочила и убежала в комнату.
Пронзительный звонок трамвая заставил меня очнуться, я слишком близко подошла к рельсам, и предусмотрительный водитель дал сигнал. Дом псионника остался далеко за спиной, спальный район сменился историческим центром. Светофоры столицы, в отличие от остальных городов империи, обладали странной способностью гореть для машин дольше, чем для людей.
Вытянутый внедорожник с яркой эмблемой на капоте, издав гудок, затормозил напротив меня, к неудовольствию людей перегородив пешеходный переход. Имперская служба контроля.
— Алленария, — позвал меня знакомый голос, и пассажирская дверь приглашающе открылась.
— Здравствуйте, Илья Веденович, — я ухватилась за ручку и полезла в салон.
Водитель — старый бабушкин друг и коллега Илья Веденович Лисивин, для меня дядя Илья даже сейчас, когда детские годы девочки, которая его так называла, остались позади. По возрасту он годился Нирре скорее в сыновья, чем в друзья, но им это никогда не мешало. Среднего роста, абсолютно седой, хотя едва разменял пятый десяток, с пышными усами и вечно печальными карими глазами.