Бруни подсела к Каю, и он молча накрыл ее руку своей. С минуту они смотрели друг на друга, просто улыбаясь.
— Когда в темной комнате зажигают свечу — ее свет становится теплом сердца, — тихо сказал Кай. — Ты знаешь, что ты — моя свеча в темной комнате? И рядом с тобой мне легко и просто, как не было ни с кем!
Матушка заметила и горькую складку у его губ, и боль, притаившуюся по ту сторону глаз. Если бы она могла снять с него ту тяжесть, что носил он в сердце, не обмолвясь о ней ни словом! Если бы могла!..
— Люблю тебя! — прошептала она.
Кай потянулся к ее губам, его ладонь легла ей на затылок…
В зале шаркала Ровенна — гасила свечи. Из кухни доносились звон и плеск — Виеленна мыла посуду.
В дверь трактира неожиданно постучали.
Матушка невольно вздрогнула — не любила она поздних посетителей!
— Сидите, хозяйка, я открою! — крикнула Ровенна.
В открытую створку шагнул… Питер Конох. Смешно затоптался на месте, замахал руками, словно не зная, куда их деть.
— Ты чего это? — подозрительно прищурилась старшая Гретель. — Неужто за выпивкой?
— Упаси Индари! — испугался Питер, бледнея. — Я ж маменькой клялся, что больше ни капли в рот не возьму! Я…
И замолчал, будто воды в рот набрал.
Вместо еще одного поцелуя Матушка чмокнула Кая в нос и поспешила к Коноху.
— Питер, что случилось? — серьезно спросила она. — С твоей мамой все хорошо? Она здорова?
— Богиню благодарю за ее крепкое здоровье! — оживился молотобоец. — Я просить вас хотел, Матушка Бруни. Отпустите Виеленну сегодня пораньше!
— Это еще зачем? — нахмурилась Ровенна.
— Хочу пригласить ее погулять…
От румянца Питера, казалось, сейчас займется пожар.
— Ох ты, яйцы крашены! — фыркнула старшая Гретель и, резко развернувшись, снова занялась свечными огарками.
— Вилен! — пряча улыбку, крикнула Матушка. — Иди сюда!
— Что, хозяй…
Младшая Гретель выглянула из кухни, вытирая руки об передник, и… румянец Питера перекинулся на нее.
— Собирайся домой, — улыбнулась Бруни.
— А как же посуда? — растерялась Виеленна.
— Мы с Пипом домоем. Давай, иди! Видишь, Питер ждет?
— Жду! — решительно подтвердил тот.
Матушка вернулась к Каю, виновато улыбнулась.
— Ты посидишь еще или пойдешь наверх? Мне надо помочь Пипу прибраться на кухне.
— А Ровенна? — удивился Кай.
— На ней зал — стулья убрать, полы подмести, раз Веся нет.
Кай поднялся, скинул на спинку стула черный камзол и принялся засучивать рукава тонкой батистовой рубашки.
Бруни следила за ним с изумлением.
— Многое я делал со своей любимой женщиной, — рассмеялся он, заметив выражение ее лица, — но вот посуду еще не мыл. Идем на кухню!