Сметя Пипа, группа живописно обосновалась на нижних ступенях лестницы. Молодые люди были хороши собой и прекрасно об этом знали, потому приняли позы, долженствующие выпячивать их достоинства. В прямом смысле.
— Ваша красота, — заговорил паж с большой шкатулкой, предварительно склонившись в поклоне и обмахнув чулки пером берета, — прекрасная Ванилла Селескин, дочь лучшего в Вишенроге повара Пипа Селескина…
Пип польщенно крякнул.
— …сияет для нашего друга путеводной звездой в ночи и светит животворящим солнцем! — не обращая на него внимания, продолжал паж.
— Каким, каким? — громким шепотом поинтересовалась Ровенна у сестры. — Живородящим?
— Чтобы вашей несравненности сиять ярче, — не сбиваясь, чеканил паж, — Дрюня Великолепный передает вам этот свадебный гарнитур…
— …Принадлежавший его матушке! — подсказала Персиана с лукавым блеском в глазах.
— …принадлежавший его… тьфу ты! — паж подарил ей возмущенный взгляд и двинулся дальше: — Заказанный у гномов специально ради такого счастливого случая! Спуститесь ко мне, прекрасная невеста, чтобы я мог вручить вам подарок!
Делегаты жениха синхронно, будто выполняли танцевальные па, отодвинулись, освободив площадку перед лестницей. На улице уже толпились приглашенные и просто любопытствующие, заглядывая в оставшиеся открытыми дверные створки и окна.
Ванилла сглотнула и… спустилась по лестнице так величественно, будто была самой Туссианой Сузон!
Паж встал перед ней на одно колено и открыл шкатулку. На красном бархате красовался великолепный гарнитур из крупных изумрудов. Капризные гномы тоже признавали ступенчатую огранку восьмиугольной формы самой удачной для разновидностей берилла, хотя в том, что касалось отделки драгоценных камней, их взгляды часто не совпадали с человеческими.
— Пресвятые тапочки! — выдохнула толпа за дверями.
— Также наш друг, Дрюня Великолепный, одаривает восхитительных подруг невесты и желает их красоте цвести и после того, как цветки будут собраны и дадут сок! — заголосил один из пажей, держащих маленькую шкатулку, и… поманил Бруни пальцем, глядя ей прямо в глаза.
От живого интереса, восхищения и еще чего-то, плескавшегося в его томном взгляде, Матушка впала в ступор.
Персиана грозно кашлянула, ухватила ее за пояс и потащила за собой вниз.
Пип дрожащими пальцами пытался застегнуть на шее дочери ожерелье, промучившись до тех пор, пока над ним не сжалилась госпожа Сузон: она решительно отодвинула папашу в сторону и в прямом смысле взяла дело в свои руки.
Второй паж опустился на колено перед Персианой. Расцветая улыбкой, будто подсолнух от полуденного светила, та откинула крышку шкатулки. На коричневом бархате лежал гарнитур из прекрасных ровных жемчужин, уложенных в гнездышки зеленой эмали. Казалось, капли росы упали на травинки и застыли, отражая вечную красоту природы.