— И что — и вы хотите сказать, что мы ничего такого не брали?
— Зачем же впадать в крайности? Почему вам надо обязательно, чтобы мы взяли Гренландию или ничего. Нет, Гренландию мы не брали и брать не собирались, потому что она большая, холодная, покрытая льдами и никому не нужна, даже самим гренландцам. А мы взяли Крым.
— Крым? — переспросил я.
— Ну да, Крым. Он не такой большой, как Гренландия, зато в нем тепло, в нем Черное море, в нем Ялта, Алупка, Алушта и прочее. В нем пляжи, пальмы и кипарисы. А вы говорите Гренландия.
— Он перепутал, — вступилась за меня Варвара.
— Странно, — заметила Зинуля. — Как можно перепутать Гренландию с Крымом? Петр Ильич! — крикнула она мне в ухо.
Я вздрогнул от неожиданности.
— Тут дельце одно есть!
— Да не кричи ты, я не глухой. Какое еще дельце?
— Мужчина просит подкинуть. Не возражаете?
— Тоже с клещом?
— Да нет, с ружьем. Ему до Курского вокзала, это практически по пути. Возьмем?
— Как это возьмем? — спросил я не без удивления. — Вы же «Скорая помощь», везете больного.
— Ну, больного, больного, но не такой уж вы больной, — рассудила Зинуля. — А это ж практически по пути. Сделаем небольшой крюк, вам жалко?
— Дело не в том, что жалко не жалко. Но «Скорая помощь» не для того существует, чтобы возить кого ни попадя куда попало. Вы меня должны в больницу доставить. Мы же теряем время, за которое меня можно еще спасти.
— Ой, да чего вы беспокоитесь? У энцефалита инкубационный период семь дней. Уж за семь-то дней мы вас так или иначе доставим.
На шутку о семи днях я не ответил, но пробормотал, что это не дело «Скорой помощи» заниматься частным извозом.
Зинуля не стала спорить.
— Согласна с вами, не дело. Но если б вы знали, какие у нас зарплаты, вы бы удивились, что мы вообще еще с больными имеем дело. Но мы сейчас сделаем небольшой крюк, Павлик денежек подзаработает и мне шоколадку купит.
Я сдался, и в машину влез странный человек в тяжелых сапогах, камуфляжном пуховике и черной вязаной шапке, надвинутой на глаза. В руках новый пассажир действительно держал ружье, но не охотничье, а какое-то очень крупного калибра, может быть, даже противотанковое. Влез в машину, ружье приткнул в углу со словами «осторожно, заряжено», затем каждому протянул руку для пожатия, представляясь:
— Иван Иванович. — И, не дожидаясь ответа, каждому сказал: — Очень приятно.
После чего сел в кресло рядом со мной и закурил. На замечание моей жены, что здесь курить вроде не полагается, он предъявил ей удостоверение, где было написано, что обладатель сего обладает особыми полномочиями и ему разрешается делать все, что угодно, где угодно, когда угодно, и представители власти на местах обязаны всячески способствовать ему в этом.