Шекспир поднял ладонь, словно защищаясь.
– Миледи, тут я бессилен. Покинув службу у господина секретаря, я утратил все свое влияние. Королева может прислушаться только к вашему брату или к милорду Саутгемптону. Они наверняка смогут что-нибудь сделать.
Пенелопа покачала головой.
– К сожалению, господин Шекспир, именно они и не могут ему помочь, ибо им придется пойти на компромисс. Любое их вмешательство сыграет на руку их врагам. Таков уж королевский двор. Я обратилась к вам, потому что у вас с господином Топклиффом общее прошлое и все считают, что вы можете на него воздействовать, это все.
Шекспир попытался улыбнуться, но у него не получилось, а смех был больше похож на лай.
– Боюсь, миледи, что та сила убеждения, которую я однажды применил против Топклиффа, покинула меня вместе со смертью господина секретаря. Из-за господина Топклиффа я в такой же опасности, что и отец Саутвелл.
Погруженный в мысли Шекспир постучал в дверь дома проститутки Старлинг Дэй. Он размышлял о событиях вечера в Эссекс-Хаус. Там царила возбужденная атмосфера предательства, клубившаяся, словно темные облака приближающегося шторма. А это дерзкое шутовское представление театра масок, похоже, подтверждало все, что сэр Роберт Сесил говорил об Эссексе и его амбициях.
Но больше всего Шекспир беспокоился о графине Эссекс и ее странном расстройстве разума. Ее травили, он был в этом уверен. Но что значит одна ничтожная жизнь, когда на кону великая цель? Причина ее болезни, скорее всего, в том, чем ее потчуют, потеря ребенка тут ни при чем.
Когда дверь открылась, Шекспир попытался отогнать тревожные мысли. Он улыбнулся Старлинг Дэй, удивленный произошедшими в ней переменами. За прошедшее с их последней встречи время ее фигура приобрела округлые черты. Она заработала много денег и купила прекрасный дом в самом центре большого моста между Лондоном и Саутуарком. Старлинг с восторгом приветствовала Джона.
– Заходите и полюбуйтесь со мной видом из окон, господин Шекспир. Обожаю утреннее солнце. Смотреть, как птицы ныряют за рыбой, как горделивые суда поднимают паруса, чтобы отправиться к Островам специй. Могу простоять здесь целый день, просто смотреть и слушать. Временами мне кажется, что я слышу, как поскрипывают бревна и поют ванты.
– Ваша жизнь, Старлинг Дэй, определенно изменилась. – Он был поражен переменами в ее голосе. Где ее прежний ноттингэмпширский выговор, который трудно понять даже такому, как он, уроженцу центральных районов Англии? Теперь ее можно было принять за лондонскую леди. Почти, но не совсем.