– Вы не можете так поступить, Шекспир.
Шекспир жестом подозвал слугу, который тащил к дому бочку с водой. Джек Батлер был гигантского роста, выше шести футов. Он поставил бочку и подошел к хозяину.
– Господин Батлер, проследите, чтобы господин Блэйд покинул расположение школы до заката.
Батлер поклонился.
– Как пожелаете, хозяин.
Рамси Блэйда охватил ужас.
– Это невыносимо. Епископ этого не допустит. Особенно когда узнает о том, что вы не позволяете бить учеников, пропускаете занятия и что ваша жена – папистка.
Шекспир хлопнул его по плечу и широко улыбнулся.
– Епископу известно все это и даже больше. И со временем он меня в этом полностью поддержит, обещаю. Так что прощайте. А если вам нужен совет, то поищите новую работу, где вам не придется пороть маленьких мальчиков.
Серая кобыла стояла под седлом. Конюх держал поводья, а Шекспир, став на специальную ступеньку, проворно прыгнул в седло. Рядом стоял обескураженный Рамси Блэйд с каменным лицом. Шекспир забрал поводья у конюха, затем наклонился и прошептал Блэйду:
– И можете забрать с собой розги, сэр, ибо с этой минуты им не место в школе Маргарет Вуд.
Болтфут Купер сидел в углу таверны «Надежда» на южном берегу Темзы, напротив западных границ Тауэра. Его не отпускала тревога.
В молодости он частенько захаживал сюда с товарищами. Здесь тепло встречали, а за разумную плату вас ждал ночлег и пухлые милашки с радушными улыбками. Теперь единственная девушка в заведении была тощей и с угрюмым выражением на лице. Хозяин хмурился, когда проливал пиво. Обмазка стен облупилась, а сквозь соломенную крышу проглядывало небо. В таком же состоянии находились десятки или даже больше других таверн, куда заходил Купер. Он устал от этих мест. Ему не нравилось находиться далеко от дома, пока Джейн беременна.
Но здесь, в «Надежде», ему удалось встретить Уилла Легга, старого товарища по трем долгим годам плавания на «Золотой лани», когда они ходили в кругосветку.
Легг, который служил у Дрейка стюардом, едва подобрал слова для приветствия.
– Взгляни-ка на нас. Жалкое зрелище. Нас оставили подыхать после кровавой победы над армадой. Для кого эта победа? Только не для простого моряка, Болтфут.
– Как всегда, жалуешься, Уилл Легг.
– А разве у меня нет на то причины? Разве Дрейк не обошелся с нами, как с собаками, когда присвоил себе обещанное нам золото? Там было и твое золото, не только мое. Двадцать девять унций. С таким богатством я бы мог жить в прекрасном особняке.
Болтфут не стал спорить, поскольку знал, что тот говорит правду, хоть немного и преувеличил размеры трофея.