— Опять всю ночь обращался. — Тагаш Уо со вздохом закрыл ставни, покачал головой. — Глупый дымчатый ягненок.
Улетая, многоликий его слышал, но глупым себя не считал. Разве может быть глупым тот, кто без родственных связей и крупных взносов самостоятельно поступил в военную академию Треда? Или тот, кто превзошел по вариантности оборотов родственников чистокровных королевских кровей? Ведь еще ни Даррей, ни Макфарр не научились принимать облики птиц. А он, Герберт, смог и всего за одну ночь, научился летать!
— Такому как я все по плечу. Что захочу, то получу! — процитировал метаморф и устремился к горизонту.
Маленькую деревеньку, затаившуюся в глухом лесу, он нашел не сразу. Приняв конусные крыши за соломенные стога, пролетел мимо нее дважды. И только на третьем заходе, заметил движущиеся фигурки и с опозданием понял, что птичье зрение стало ослабевать.
Силы уходят.
Прошедшая ночь была плодотворной и в то же время энергоемкой. Когда он, неоднократно падая с крыш и заборов, раздирая не только одежду, но и собственную шкуру, продолжал раз за разом совершать сложное перевоплощение в надежде добиться результата, который позволил незаметно подслушать разговор между дядей и его советником. Однако уже сейчас сил в резерве молодого представителя стало маловато. Гер предусмотрительно спустился вниз и, не меняя ястребиного облика, засел под крышей ближайшего дома. Переводя дух, нервно переступил лапами и огляделся по сторонам.
Птичье зрение ухудшалось с каждым мигом, постепенно пропадал и слух, уже не улавливающий мошкару крутящуюся в паре метров от многоликого. Прав был Тагаш, не пуская его. После бессонной ночи следовало выспаться и нормально поесть, так нет же, муха укусила, примчаться спозаранку в глухомань. Туда, где даже в седьмом часу деревенские носа из дома не высовывают.
«Лентяи!» — неуважительно окрестил их Гер и с удивлением увидел охотников, выходящих из леса. Трое, едва стоящие на ногах, пустые — без дичи, но довольные. И каково было его удивление, когда один из них резко остановился, вскинул простенький арбалет и произнес, пришепетывая:
— Штальной яштреб на доме штарошты, мой!
Удачно приземлился, подумал Дао-дво, отслеживая движения пошатывающегося охотника. Ведь как говорится — дуракам везет, а ему совсем не хотелось стать дичью одного из них.
— Мерещится тебе, — отмахнулся второй не менее пьяный мужик и похлопал себя по животу, туго обтянутому кожаной жилеткой. — Откуда в нашей глуши ястребы, да еще стальные?
— А медведь золотистый тоже мерещился? — возмутился третий и, икнув, рухнул в кусты чертополоха.