— Странно слышать такие слова от тебя. — Мэдисон отбросила бумаги и вздохнула. — Он так молод и на вид совершенно безобиден.
— Он младше меня на пять лет. Ему двадцать восемь, и он уже давно не ребенок.
— То есть я старше на три года. Ты правда думаешь, что он мне интересен?
Зейн никогда не думал, что ей уже за тридцать, но, с другой стороны, он ведь никогда и не спрашивал, сколько ей лет.
— Да даже если бы ты была вдвое его старше, Адана это бы не остановило. Стоит ему положить глаз на красивую женщину, и его уже ничто не удержит.
— Прекрати изображать из себя ревнивого монарха.
— Я лишь волнуюсь о твоем благополучии.
— Неужели? Последние дни оно тебя не слишком-то заботило, как и все остальное. Ты вообще почти не обращал на меня внимания.
И чуть не сошел при этом с ума.
— Ты сама просила, чтобы я перестал тебе навязываться.
— Ты стал полностью меня игнорировать, а я этого не заслужила.
— А я, по-твоему, заслужил эту пытку?
— Какую еще пытку?
Засунув руки в карманы, Зейн подошел к ней чуть ближе.
— Каждый раз, как ты оказываешься рядом, я едва сдерживаюсь, чтобы к тебе не прикоснуться. Поэтому у меня остался лишь один выход — держаться от тебя подальше.
— Мог бы, по крайней мере, соблюдать банальную вежливость.
Скинув пиджак, Зейн набросил его Мэдисон на плечи:
— Пока ты так одеваешься, ни о какой вежливости можешь и не мечтать. Я с трудом сдерживаюсь и не даю волю рукам, но ни на что другое меня уже не хватает.
— Зейн, на мне обычная блузка и юбка до колена! Последние пару недель я одевалась примерно так же.
— А я все эти недели мучился и боролся с собой.
— Хорошо. — Мэдисон устало потерла лоб. — С сегодняшнего дня я стану с ног до головы заворачиваться в мешковину.
— Надевай что хочешь, но я все равно не перестану мечтать о твоем роскошном теле.
— Ну и чем ты после этого отличаешься от всех остальных мужчин?
Подавшись вперед, Зейн уперся руками в диван по обе стороны от нее.
— Значит, вот как ты обо мне думаешь? Для тебя я всего лишь один из многих и та ночь ничего для тебя не значила?
В глазах Мэдисон полыхнуло неприкрытое желание.
— Она была… Была…
— Восхитительной?
— Неблагоразумной.
Зейн легонько поцеловал ее в щеку и уткнулся носом ей в шею.
— Скажи, что не хочешь все повторить, и тогда я оставлю тебя в покое.
— Ты просишь меня соврать.
Зейн прикоснулся губами к ее губам.
— Я прошу, чтобы ты признала, что все еще меня хочешь и что так же, как и я, ни о чем другом и думать не можешь.
— Перестань, мне и так сложно сопротивляться.
Ухватив Мэдисон за запястье, он прижал ее ладонь к своей ширинке.