* * *
28 лет, 4 дня
Воскресенье, 14 октября 1951 года
Спросил у Моны насчет яичников: отвечают ли они вот так же за страх высоты. Она сказала, что нет. Зато мои яички снова сжались, когда я увидел, как она подходит к краю утеса. У меня закружилась голова за нее. Это что же: яйца способны на сопереживание?
Во время этих экспериментов мне вспомнилась история про человека, который свалился с утеса. Он оступился, поскользнулся на каменистой осыпи и, потеряв равновесие, упал с обрыва. Его друзья заорали от ужаса, а ему самому уже не было страшно. Он утверждал, что страх покинул его в ту самую секунду, когда ему стало ясно, что это конец. И потом он всю жизнь вспоминал об этом миге утраты надежды как о высшем блаженстве. Спасла его крона дерева. И вместе с надеждой, что его спасут, вернулся и страх.
* * *
28 лет, 1 месяц, 3 дня
Вторник, 13 ноября 1951 года
Выходим из-за стола после обеда в столовой. Мартино потихоньку рыгает, прикрыв рот кулаком. Я в очередной раз отмечаю, что чужое рыгание, открывающее мне прямой доступ к пищеварительным процессам, происходящим в чужом желудке, для меня неприятнее, чем чужие газы, запах которых мне кажется не таким личным, более общим. Иными словами, я чувствую себя более бестактным , когда обоняю чужое рыгание, чем когда нюхаю чужие газы.
* * *
28 лет, 2 месяца, 17 дней
Четверг, 27 декабря 1951 года
Рождение Брюно. У нас родился ребенок. Поселился в нашем доме, как будто жил тут всегда! У меня даже голос пропал. Знакомый ступор, и причиной ему — мой сын.
* * *
28 лет, 3 месяца, 17 дней
Воскресенье, 27 января 1952 года
Стать отцом — это все равно что сделаться безруким. Вот уже месяц, как у меня одна рука — другая носит Брюно. Вдруг раз — и однорукий. К этому привыкаешь.
* * *
28 лет, 7 месяцев, 23 дня
Понедельник, 2 июня 1952 года
Проснулся со сдавленным горлом, прерывисто дыша, в груди тесно, зубы стиснуты, настроение жуткое без особых на то причин. Мама называла это: Быть во мраке. Оставь меня в покое, не видишь — я во мраке! Сколько раз слышал я от нее эту фразу, хотя не делал ничего такого — просто жил рядом с ней послушным мальчиком. Сдвинутые брови, темный взгляд (голубых глаз) — ее лицо, если можно так выразиться, как будто злобно взирало изнутри на само себя, не заботясь о том, как оно выглядит снаружи. В таких случаях я спрашивал Додо: Ну, что ты там еще сделал маме?
* * *
28 лет, 7 месяцев, 25 дней
Среда, 4 июня 1952 года
Одно из самых странных проявлений моего «мрака» — навязчивая привычка кусать внутреннюю сторону нижней губы. Это у меня с раннего детства. Каждый раз я решаю, что больше никогда не буду этого делать, но при каждом очередном приступе вновь с педантичной жестокостью предаюсь самоистязанию. При первых симптомах «мрака» внутренняя поверхность губы словно теряет чувствительность, и мои премоляры начинают развлекаться, отрывая от нее клочки якобы омертвелой кожи. Все это — совершенно безболезненно, как будто снимаешь шкурку с плода. Потом какое-то время с этими «очистками» поигрывают резцы, а после я их проглатываю. Это самоедство продолжается до тех пор, пока зубы не доберутся до более глубоких слоев, где плоть становится чувствительной к укусам. И тут появляется первая боль и первая кровь. Пора остановиться. Но страшно хочется еще поковыряться в этой ранке. И я то углубляю ее новыми покусываниями, ужесточая пытку до того, что на глаза наворачиваются слезы, то сосательными движениями давлю на раненую губу, выдавливая из нее кровь. Дальше по правилам игры я должен носовым платком или тыльной стороной ладони проверить качество этой крови — достаточно ли она красная. Вот таким странным самоистязанием занимается с детства тип, который, вообще-то, вовсе не склонен к мазохизму. Потом я буду долго — пока не зарубцуется ранка — проклинать себя за эту глупость с затаенным страхом, что переступил-таки черту и что теперь эта некогда вожделенная плоть никогда не заживет. Истерический ритуал с суицидальной составляющей. А когда же это началось? Когда у меня стали выпадать молочные зубы?