Так я о финансах и подарках вчера не дописала. Конечно, я своего доктора балую. Да в принципе даже по этим моим записям можно понять, что я в него слегка влюблена. Поэтому я с удовольствием тащу ему разноцветные кулечки и сверточки и требовательно подсказываю “Ну, откройте”, а он отмахивается: “Некогда же сейчас, потом посмотрю”. Но затем уступает моему давлению и притворно ахает, делая вид, что именно о таком подарке и мечтал. И мне приятно. Но самое главное в том, что никогда, ни разу за все время моего лечения я не услышала от моего хирурга даже намека на необходимость заплатить. И в самый первый день, 8 апреля, когда я только пришла к нему в кабинет, он сразу после осмотра и разговора, начал звонить в Железнодорожную больницу, передавая меня своим коллегам и объясняя мне, почему будет более правильным начать лечение именно у них. И еще тогда я спросила: “Сколько я вам должна?” “Ничего, – ответил он, – я не беру денег с пациентов, я просто лечу”. Именно эта фраза все и решила. Год назад я не верила врачам, год назад из-за этого неверия я была готова отказаться даже от выздоровления. Я и сейчас мало кому из врачей доверяю. И твердо придерживаюсь все тех же своих убеждений и принципов, что врач, требующий с пациента неоправданных и незапланированных денег, – плохой врач. Такой врач вылечить не сможет. А зачем тогда такому врачу платить?
Сегодня у меня день рождения, и сегодня меня уволили с работы. Да-да, вот такой подарок на юбилей. Почти год я скрывала от руководства, что прохожу лечение в онкологической клинике. Успевала ездить на процедуры и в офис, заедала тошноту всем, чем могла, прикрывала лысину париками и шляпками, отвечала на многочисленные удивленные вопросы знакомых: “А разве такое совмещение можно выдержать?” – и была горда, что по-прежнему сама зарабатываю себе на жизнь. А месяц назад все же откровенно поговорила с генеральным директором. Я всегда была уверена, что мы с ним, что называется, “одной крови”. “Ой да ладно, он по большому счету неплохой мужик”, – говорила я сослуживцам и как-то забывала рассказы о том, что на заре становления компании, еще до моего прихода, здесь частенько практиковали увольнение беременных. Ну что же, вот и я получила свое.
В тот наш разговор он сначала растерянно молчал, потом долго хлопал меня по плечу и ободряюще приговаривал: “Ты, главное, не раскисай, я сейчас все свои связи подниму, я тебе лучших врачей найду”. А неделю назад меня попросили “написать по собственному”.
Я написала. Наверное, надо было отказаться и продолжать работать, наверное, можно было достать из стола все те больничные, что я так и не оформила, наверное, меня упрекнут, что я сдалась. Наверное. Но у меня было ощущение, что это удар под дых. И я поняла, что я не смогу работать в этом коллективе.