Канцелярскими принадлежностями Шестаков успел разжиться, но не без затруднений. Лавочник уже собирался закрываться, когда к нему вошел столь завидный покупатель. Обрадовался ли он? Разумеется. Вот только все равно намеревался закрыться, несмотря на несомненную выгоду. Вот так вот. А казалось бы, частная собственность, и за солидную прибыль стоит слегка подзадержаться. Не тут-то было. Рабочий день окончен, и немецкая педантичность требовала закрыть магазин. Так что для выполнения самого простого из всех пунктов плана Шестакову пришлось буквально вывернуться наизнанку…
Подпоручик повернул голову, разминая затекшую шею. Сначала в одну сторону. Потом в другую. Вроде полегче. Взгляд на часы. Еще целых пять минут. Хуже нет, чем ждать и догонять. Но не бросаться же в атаку. В таком деле главное – точный расчет и четкое следование разработанному плану.
Нет, ясно, что все планы летят к черту с первым выстрелом. Но это в открытом бою. А вот когда так, тайно, тишком-бочком, то вероятность осуществления всего намеченного вполне высока. И уж тем более если личный состав натаскан в длительных и изнурительных тренировках.
Он ждал выстрелов, но ничего так и не услышал. Хотя вокруг и стоит тихая майская ночь, тишину которой не нарушают даже сверчки. В смысле, конечно, единицы стрекочут, но этого явно недостаточно для шумового фона. Фигурки часовых, отчетливо видимые при лунном свете, начали валиться, как тряпичные куклы, не издав ни звука. Угу. Снайперы уже собаку съели в этом деле. А сейчас их вполне достаточно, чтобы одновременно уничтожить всех шестнадцать.
Шестаков подал сигнал своей группе, и они, дружно поднявшись, двинулись к воротам. В стороне появились тени, которые бросились прямиком к проволочному заграждению. У них имеются кусачки, так что эту преграду они преодолеют без труда. Зато выйдут сразу же к казарме, в которой располагаются австрийские солдаты.
Без труда открыв ворота, прошли на территорию лагеря и повернули направо, к караульному помещению. По здравом размышлении Шестаков решил идти совершенно открыто. Дело в том, что непосредственно у караульного помещения также имеется часовой, только его не рассмотреть с внешних позиций. Подходы к караулке, выгороженной проволочным забором, совершенно открыты. Поэтому высока вероятность того, что часовой заметит крадущегося. А вот если так, внаглую, не скрываясь…
– Кого там несет? – послышался не особо громкий оклик часового.
– А ты что же, устава не знаешь, солдат? Это что еще за окрик? – спокойно и уверенным голосом человека, привыкшего отдавать команды, произнес Шестаков.