Сформировав таким образом отделение, Шестаков начал планомерно и методично над ними издеваться, при этом не делая никаких скидок и себе любимому. Все утренние пробежки и субботние марш-броски с полной выкладкой проходили с обязательным его участием без какого-либо намека на халтуру.
Кроме того, за каждым из вольноопределяющихся были закреплены трое солдат, которых они должны были обучать грамоте и немецкому языку. Разумеется, Шестаков не был настолько наивным, чтобы полагать, что в головы вчерашних крестьян и рабочих удастся вложить знание языка. Но этого и не требовалось. Достаточно, чтобы у них отскакивал от зубов десяток фраз, ну и чтобы они хотя бы отдаленно понимали, о чем с ними говорят. Этот этап для солдат, пожалуй, был самым трудным, но это было необходимо.
Глядя на то, как мучается отделение, в запасном батальоне их прозвали чертовой дюжиной. Отчего так? Да потому что никто из посторонних и не думал отделять от них странного прапорщика. Иван подозревал, что прозвище к ним прилепил командир роты, капитан Верницкий…
– Закончить занятия! – посмотрев на часы, приказал Шестаков.
Младший унтер Рябов тут же построил личный состав, сверкающий синяками и ссадинами, как новогодняя елка. По большей части это была работа прапорщика, потому как сами солдаты в раж не впадали. Может быть, перестарался? По идее все в пределах нормы. Ведь никому ничего не сломал.
– Вольно. Рябов, веди отделение на обед. Стрельбище на сегодня отменяется, прибыли совсем зеленые, поэтому винтовки заняты. Все оставшееся время до ужина занятия языком. Господа вольноопределяющиеся, обращаю ваше особое внимание на то, чтобы во время занятий общаться в основном на немецком. Все. Командуй, унтер!
Покончив на сегодня с занятиями, Шестаков покинул сарай, в котором раньше хранилось сено для лошадей полка. Сейчас с лошадьми дело обстоит намного скромнее, а потому и в больших запасах сена нет никакой необходимости. А учитывая то обстоятельство, что полк выступил уже после того, как сено было заготовлено, и уж точно не вернется сюда этой зимой, корма чудесным образом испарились.
Нет, по бумагам все чин чином, прохудилась крыша, и сено сопрело. Акт, комиссия. Но на деле… Вообще-то сумма так себе, мелочовка, но командир запасного батальона и не подумал ею пренебрегать. Впрочем, Шестаков только обрадовался подобному подходу со стороны командования. С таким договориться оказалось куда проще и обошлось не так дорого, как могло показаться на первый взгляд.
Кстати, буквально сегодня поутру господин подполковник получил свою долю за отсрочку в отправке на фронт «чертовой дюжины». Впрочем, также и за то, что не обращает внимания на кое-какие мелочные отступления в боевой подготовке нижних чинов. В конце концов, тут и готовить-то их практически не готовили. Попросту нечем.