Тихое место ей найти удалось, вот только малолюдное ли? Если бы у Насти при себе была трость, она бы не налетела на этого незнакомца. Да, пожалуй, размахивая тростью, она бы распугала всех незнакомцев в округе, а так всего лишь едва не сбила с ног одного-единственного. И ему это не понравилось, судя по тому, что он сказал. От Трофима Насте доводилось слышать ругань и позабористее, но все же, все же…
А потом незнакомец извинился. У него был смущенный и очень приятный голос. И изъяснялся он как человек образованный. Вот только запах… Пахло от незнакомца вином, сильно пахло. Но пьяным он не казался. По крайней мере, Насте не хотелось думать, что на темном ее пути повстречался не благородный рыцарь, а горький пьяница. Впрочем, о чем она? Рыцарей больше нет, их всех съели драконы. А прекрасные дамы теперь сами по себе. Она, Анастасия Шумилина, теперь сама по себе.
А незнакомец тем временем представился. Виктор Андреевич Серов, инженер… Хорошо, что инженер, а не какой-нибудь вокзальный прощелыга. Инженера, пожалуй, можно было попросить о маленьком одолжении. И Настя попросила, после того, как представилась сама, и протянула руку для приветствия. Руку Виктор Серов пожал очень бережно. Его ладонь была широкой и горячей. А у Дмитрия, помнится, узкой и влажной… Нет, не надо про Дмитрия. Довольно с нее! Главное, что инженер Виктор Серов был готов сделать все возможное, чтобы ей помочь. Вот и славно, теперь ей лишь нужно найти в себе силы, чтобы признаться в своей слепоте. А это такая мелочь! Она ведь уже назвала свое имя. А кто в столице не слыхал скандала, связанного с этим именем? Насте казалось, что таких людей нет. Было бы хорошо, если бы этот незнакомец с приятным голосом ничего не знал про скандал и не догадался про слепоту, но в сказки Настя перестала верить много лет назад, когда приговорили к пожизненной каторге единственного и горячо любимого брата Федю, и последующие события лишь утверждали ее в этой уверенности.
Объяснять Виктору Серову ничего не пришлось. От объяснений Настю избавил Трофим, и сделал он это в своей привычной бесцеремонной манере. Нет, Трофим не был таким, как Глашка. Он был хороший. И Настю любил как родную дочь, хоть и не показывал особо свою любовь. Наверное, стеснялся. Но характер у Трофима был вспыльчивый, бульдожий, как любил шутить папа. И если Трофиму казалось, что Настю обижают…
Сейчас, похоже, показалось. Потому что голос у него стал сердитым и засопел он грозно. Сначала засопел, а потом как-то странно крякнул и замолчал. Только молчание это оказалось недолгим, оба они, и Трофим, и Виктор Серов, пообещали Насте, что все будет хорошо, велели оставаться на месте и исчезли.