И теперь, когда мамы и папы не стало, у нее остался Дмитрий, единственный друг и утешитель. Ей так тогда казалось. Настя боялась стать для будущего супруга обузой, боялась, что он разлюбит ее, такую беспомощную, но еще больше она страшилась одиночества.
Дмитрий не оставил, не бросил Настю в беде. Он был с ней все то время, пока она боролась с болезнью. Дмитрий остался с ней даже тогда, когда от нее отказались доктора. Лучшие из них не оставили Насте надежды, а любимый человек оставил. И она была ему за это благодарна. За заботу, за ласковые слова, за твердое намерение Дмитрия жениться на ней несмотря ни на что, жениться не на первой красавице света, а на ее жалкой тени. Слепой тени. Эта любовь позволяла Насте бороться и жить дальше, давала веру и в себя, и в людей.
Дата свадьбы уже была назначена, и подвенечное платье сшито. Дмитрий спешил, не желал ждать окончания траура.
– Любовь моя, – его прохладные пальцы скользили по ее шее, перебирали бусины жемчужного ожерелья, – любовь моя, вы остались совсем одна, и я считаю своим долгом взять на себя заботу о вас и вашем будущем. А ваши покойные родители… – Влажные губы коснулись мочки уха. – Уверен, они бы нас поняли и не осудили.
И Настя сдалась. Возможно, ей просто хотелось сдаться, отдаться под защиту этих рук и этих губ и ласковых, успокаивающих слов. Она написала письмо бабушке, попросила благословения, звала ее вернуться хотя бы на время, приехать на их свадьбу, но решение приняла задолго до того. Она выйдет замуж, несмотря ни на что! И вышла бы. Возможно, даже была бы счастлива в браке, если бы не провидение.
Дмитрий стал частым гостем в ее городском доме. Да и что в том удивительного? Жених, будущий муж. После случившегося он не вывозил Настю в свет и не устраивал ей прогулок под луной, но это такие мелочи по сравнению с его намерением жениться. Твердым, нерушимым намерением.
Все разрушилось в одночасье, рухнули и Настины иллюзии, и Настины надежды на счастливое будущее, и вера. Случайно подслушанный разговор не заставил ее прозреть, но стряхнул морок, в котором она жила последние месяцы.
Настя любила отцовскую библиотеку еще с младенчества. Не было для нее места спокойнее и уютнее, чем высокое, вкусно пахнущее табаком и пылью отцовское кресло. Тот вечер выдался тяжелым, впервые со дня смерти родителей в Настином доме ждали гостей. Их было немного: Адам Иннокентьевич, по просьбе бабушки взявший на себя заботу о Настином будущем и настоящем, Дмитрий и его друг Сергей Васильевич Волотько, которого Дмитрий просил называть по-свойски, Сержем. Тихий ужин, почти семейный, но в нынешнем Настином состоянии все равно весьма утомительный. Она уронила вилку, разбила хрустальный бокал и порезала осколками палец. Она была неловкой и неуклюжей, и даже ласковый голос Дмитрия не мог ее успокоить. Она извинилась, сослалась на плохое самочувствие и ушла из-за стола. У мужчин ведь всегда найдутся мужские разговоры.