» — думал он. Пока не станет известна горькая правда, злодеем будут считать Блекберна.
Что ж, это определение очень к лицу его другу-предателю!
Они были близки, как братья, пока между ними не встала женщина. И тогда случилось худшее: этот двуличный мерзавец предпочел Имоджен ему, своему другу, наплевав на дружбу длиною в жизнь и братскую любовь.
Любовь…
Повторив про себя это слово, Норгрейв презрительно фыркнул. Блекберн влюбился в нее. Ему было бы смешно даже подумать об этом, если бы и сам он постепенно не попал под чары леди Имоджен. Или, что вернее, не решил соблазнить ее и оставить себе по вполне ясной причине, которая была особенно актуальной теперь, когда Блекберн вознамерился разорить его. Мерзавец не получил сатисфакции, наставив ему синяков. Он решил пустить его по миру.
— И ради чего, я спрашиваю? — Норгрейв вскочил на ноги, подошел к столу и взял графин с бренди. — Удовольствие, которое я нашел у нее между ног, не стоило нашей дружбы! — Он плеснул бренди в стакан. — И моего состояния, будь оно неладно!
Гнев вскипал в нем и требовал выхода. Норгрейв схватил хрустальный графин и запустил им в ближайшую стену. Осколки брызнули во все стороны.
— Милорд?
Покачиваясь на подгибающихся ногах, Норгрейв обернулся на голос дворецкого.
— Что скажешь, Старлинг? — спросил он, указывая на мокрое пятно на обоях. — От этой новой детали интерьер только выигрывает, не так ли? Раз уж ты тут, принеси еще бренди!
— Слушаюсь, милорд! — Слуга отвесил уважительный поклон.
Видя, что он не спешит исполнять приказ, маркиз сухо поинтересовался:
— У тебя ко мне еще какое-то дело?
— Прошу простить за беспокойство, милорд, но у вас посетитель.
Скорее всего, снова явился этот чертов солиситор![17] В последнее время он приносил только жалобы и неприятные новости.
— Отправь его восвояси! — распорядился маркиз, отпивая глоток из стакана.
— Милорд, это леди!
На лице господина появилось выражение столь сатанинского удовольствия, что дворецкий невольно сделал шаг назад.
— Милорд, вам нездоровится. Я скажу, что сегодня вы не принимаете.
Что ж, признаться, этого он не ожидал. Неужели у Имоджен хватило духу явиться сюда без своего защитника? Или за эти несколько недель она поняла наконец, что ошиблась в выборе?
— Кто эта дама, Старлинг? Ну же, назови мне ее имя!
— Это леди Шарлотта Винтер, милорд, — доложил дворецкий звенящим от волнения голосом. Обычное хладнокровие изменило ему, когда он представил, какой прием может ожидать эту даму. — Сказать, что вы не принимаете?
Разочарование обожгло нутро Норгрейва, разбередило затаившуюся было ярость. Надо же, девчонка продолжает преследовать его, несмотря на то, что он вежливо выразил свое полнейшее равнодушие к ней! Леди Шарлотта недурна собой, и ее нельзя назвать глупой. Но в сравнении с Имоджен она казалась лишь бледной копией последней. Нет, он привык получать все самое лучшее!